Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.

Накатили невероятная усталость и злость на себя. Две чашки чаю… Вот он, результат нежелания признаться самой себе – ей давно уже жутко одиноко. А теперь ещё и страшно… И ни в коем случае нельзя показывать этого – потому что вокруг дети и подростки, которым самим страшно, которые отчаянно нуждаются в опоре и поддержке, в ощущении того, что рядом есть взрослый, сильный человек, маг, который не оставит их в беде. Вот она и держалась изо всех сил, но подсознание не обманешь – ей самой нужна опора и поддержка. Или хотя бы разговор по душам за чашкой чаю…

Она стиснула зубы, чтобы сдержать непрошеные слезы – не хватало ещё разреветься, как тогда на обратной дороге с Инисаваля. Позорище… Пришлось ускакать вперёд, чтобы дети не видели. Хотя, кажется, никого она не обманула. Джинни так давно уже бросала на нее странные взгляды, Валери была уверена: девочка подозревает её во влюбленности в профессора зельеделия. У этих подростков, вечно одна любовь и секс на уме. У девчонок скорее первое, у парней чаще второе, что было меньше заметно в веке двадцатом, но махровым бурьяном расцвело в средневековье.

Валери отхлебнула чаю, поморщилась – почти остыл, плеснула из чайника кипятка. Нестерпимо захотелось курить.

Какой же всё-таки Снейп тяжелый, невыносимый человек! С этими его идиотскими амбициями и претензиями и не менее смешными для его возраста подростковыми комплексами! Сам вечно воняющий какой-то отвратительной химией и при этом смеющий демонстративно фыркать всякий раз, когда она прикуривала сигарету. Еще на первом курсе она сразу поняла, что безумно его раздражает, и дала ему резкий отпор, когда он стал пробовать на ней свои недостойные преподавателя приёмчики по пригибанию строптивых учеников. Как же он тогда завёлся, как все последующие годы пытался поставить её на место! Одно её присутствие в классе действовало на него, как красная тряпка на быка, даже если она молчала, а уж когда открывала рот…

Что же, ведь не могла же она не поднять брошенную перчатку? Она поклялась себе, что не даст спуску этому типу, воспринимая завязавшуюся пикировку как своего рода тест на выживание, завоевание разрешения остаться в мире магов и жить по его законам. Ей было нелегко, ей - всю жизнь не подозревавшей ни о своем даре ни о существовании другого, полного чудес, мира.

Психологическая война со Снейпом продолжалась с переменным успехом все годы обучения, и явно ей удалось одержать над ним верх лишь в той истории с мантикорами. Тогда же она впервые поняла, как он на самом деле внутренне изранен. Испытанная ею тогда жалость, правда, была недолговечной. Как и в дальнейшем, после каждой вспышки сочувствия с её стороны, Снейп тут же вновь резко захлопывал чуть-чуть приоткрывшуюся дверь и показывал самую отталкивающую свою сторону.

Но сейчас сварливый профессор был единственным, кто разделял в полной мере её проблемы. Хотя поддержки от него ожидать не приходилось. Она представила, какое лицо состроил бы Северус, пригласи она его на чашку чая…

К сожалению, такое время провождение, как совместное распивание чаев трудно было вообразить даже в былые времена, ещё до того, как она послала его в ответ на бесстыжие домогательства. Пожалуй, она действительно тогда слегка погорячилась, но ведь нужно признать - вёл он себя абсолютно возмутительно! Поистине, у всех мужиков мания величия на тему собственной сексуальной привлекательности.

А теперь многоуважаемый профессор, потерпев крах в своих непристойных притязаниях, оскорбленно замкнулся, возведя вокруг себя ещё более высокую стену, чем ту, за которой жил всю жизнь. Видимо, склеивал за ней свое разбитое и развенчанное «Я». Ну и поделом! Если кому-то приятно лелеять мнимые обиды и унижения, флаг ему в руки…

Валери пожала плечом, и, словно бросаясь в воду, сотворила пачку крепчайших турецких сигарет, одно прикосновение к которым, судя по истеричным воплям медиков, вызывало незамедлительный рак легких... Порвала упаковку, вытянула сигарету и исступленно затянулась. О, Мерлин, какой кайф…

Выдохнула дым и призналась, что врет самой себе. Несмотря ни на что, этот человек притягивал её, как в детстве отвратительная, ужасная картинка с медузой Горгоной в книжке – она не хотела смотреть на нее, но невольно, против её желания, руки точным движением, не листая, раскрывали нужную страницу, и она зачарованно, не мигая, смотрела в нарисованные неизвестным (но несомненно талантливым!) художником глаза чудовища. Зачаровывающие, пустые глаза, превращающие героев в камень. Самим своим существованием чудовище бросало вызов героям. И маленькая Валери тоже чувствовала этот вызов, заставлявший её каждый день открывать книжку. Но кроме вызова в этом было искушение. «Тебе ещё рано читать эту сказку», - сказал ей папа, но она прочла, и каждый вечер, тайком, ждала свидания с монстром, испытывая сладкий морок запретного, трепет, от которого ноги становились ватными и непослушными.

Валери сильно взмахнула рукой с зажатой в ней сигаретой, словно пытаясь вместе с пеплом стряхнуть и завладевшее ею наваждение. Пора, пожалуй, спуститься в главный зал, превращенный в боевой штаб, и посмотреть, что там происходит. Проверить, что там с Севе… с профессором Снейпом и его рукой. Пока что Ровене удавалось успешно противостоять зову Тёмного Лорда, используя какой-то неизвестный ни ей, ни Снейпу прием, сделавший боль в Знаке практически неощутимой. Как заявила сама Ровена, то, что и профессор и она сама были ментолегусами, давало надежду, что защита будет действовать достаточно долго, но во избежание проблем оба сейчас находились в главном зале Хогвартса, чтобы Ровена имела возможность усилить воздействие в случае необходимости. Если Вольдеморт позовет снова… Там же сидел и Годрик Гриффиндор, неторопливо потягивавший вино из огромного рога (практически не пьянея, что заставляло подозревать его в использовании какой-то антипохмельной магии) и отдававший распоряжения по обороне замка и подготовке к возможному штурму.