Колдовская магия

— Где вы нашли такой потрясающий экземпляр? — спросил он, осторожно польстив продавцу.

— Это была хорошая сделка, господин, просто отличная.

— С кем, могу я спросить?

— С путешественником. Это все, что я могу сказать, господин.

Потерянный, решил Аран. Он почувствовал дрожь возбуждения, пронзившую грудь. В голове стали бродить сказки дяди Кетила о магии и сокровищах, словно Аран опять стал девятилетним и снова сидел у него на коленях…

— И этот человек открыто предлагал золото на территории кочевников?

Продавец с подозрением посмотрел на Арана.

— Вам незачем искать его. У него был только один слиток, — быстро проговорил он.

Слишком быстро, по мнению Арана.

Он распрощался с купцом и легким шагом направился к кварталу кочевников, не обращая внимания на остальные эйранские лавки, жилые палатки и рынок рабов. Другой на его месте легко отклонился бы от своего первоначального намерения, но Аран игнорировал окружавшие соблазны. На остальное времени еще хватит: купить подарок Бере можно и потом. Сейчас Арансона вело нетерпение, и в то время, как с его лица не сходило обычное суровое выражение, внутри он улыбался как ребенок.

Золото!

Арану казалось, что, если только удастся достать хоть маленький кусочек, тот станет его талисманом, который он искал всю жизнь, который станет поворотным моментом, ознаменует уход от тоски фермерского существования к плаванию в сторону бесконечного голубого горизонта…

Продавца карт пришлось долго искать, Аран преуспел только случайно, спросив дорогу у высокой женщины с перьями в волосах. Она приложила ладонь к уху и наклонилась к эйранцу, когда он раздельно повторял свой вопрос и делал такой жест, будто разворачивал географическую карту.

Потом Аран показал ей свою розу ветров — ту самую, которую получил от москательщика в Халбо, самого последнего и модного вида. Кочевница взяла ее, потом хрипло рассмеялась, будто поняв его желание, и начала запихивать розу ветров в кошель. Когда женщина взяла его за руку и раздвинула тунику, скрывавшую его гениталии, эйранец сообразил с ужасом, что она подумала, будто он предлагает розу в обмен на ее услуги.

Аран торопливо покачал головой и вернул себе бесценную вещь. Женщина уставилась на него в изумлении, когда он принялся чертить фигуры на черном песке: береговую линию, жестами показал, как качается на волнах корабль, чтобы женщина поняла, что кривые линии обозначали море.

Через некоторое время Потерянная улыбнулась, показав полный рот гнилых пеньков вместо зубов — значит действительно проститутка, и явно раньше принадлежавшая работорговцу с юга, — потом хлопнула в ладоши. Она сказала нечто неразборчивое, но тут же, уразумев, что собеседник все равно ничего не поймет, взяла его под руку и повела куда-то.

Аран начал было думать, что шлюха снова ошиблась, и хотел уже вырваться, когда она протащила его между двумя закрытыми фургонами к третьему, деревянному, большему по размерам, чем остальные, с примыкающей к нему лавкой ярких цветов под тенью навеса.

Под навесом стоял высокий, худой, бледный мужчина, перед ним на разноцветной тряпке лежали пергаментные свитки. Он сунул монету в руку кочевницы, та поклонилась, улыбнулась и пошла восвояси.

Аран уже собирался двинуться к лавке, когда уловил боковым зрением какое-то движение. Рядом с фургоном сидела черная кошка с прищуренными зелеными глазами. На ее шее покоилась рука, пугающе белая на фоне черной шерсти, пальцы заканчивались жемчужно-розовыми безупречно овальными ногтями. Владелицы руки видно не было, только пальцы, в гипнотическом ритме двигающиеся по телу кошки, чье мурлыканье слышал даже Аран.

Эйранец почти не мог оторвать глаз от чувственного поглаживания, от прекрасной руки. Почти: притяжение карт оказалось сильнее.

Как только он повернулся к лавке, мужчина поднял голову. Их глаза встретились, и Аран ощутил чуть ли не физический толчок, но какого рода, сказать было трудно.

Мужчина, бледный до бесцветности, с широким плоским лицом, представлял собой странное существо, как подумалось Арану, хотя обычно он редко так судил о людях. Среднего возраста, кожа на лице не отмечена теми обычными линиями, которые оставляет жизнь, но глаза явно принадлежат уже не юноше. К какому народу принадлежал этот человек, тоже оставалось неясным.

— Могу я взглянуть на ваши карты? — быстро спросил Аран на Древнем языке.

Без единого слова мужчина кивнул, что Аран принял за согласие. Эйранец взял первый попавшийся под руку свиток и осторожно развернул его. Нечто — скорее всего его собственное предвкушение — заставило пальцы гореть и зудеть.

На карте были изображены какие-то острова немного восточнее его собственных. Что интересно, все детали оказались скрупулезно прописаны, каждый риф и каждый кусок скалы, которые открывались только при отливе. Места лова рыбы обозначались прекрасно нарисованными макрелями, а котики отмечали глубокие воды открытого моря к северу. Полезная вещь для тех, кто нуждался в карте.

Аран узнал свои земли. Он улыбнулся и свернул пергамент.

Следующая карта изображала истрийскую равнину — с центром в Золотых горах, с озерами и реками, стекавшими вниз со скал. В различных местах попадались изображения баржи — здесь пролегали лучшие выходы к морю.

Третья карта оказалась схематичной до крайности. Горы как марширующие треугольники по всей восточной части; йека, похожий на палку, плелся по свободному пространству оттуда к морю. «Пустынная земля», — прочитал он слова, разместившиеся в центре карты, медленно проследив пальцами их путь. Пустыня. Крайне интересно. Но он моряк, а не всадник, даже и не сидел никогда на спине йеки. Расстроенный, Аран отложил и эту карту.

— Вы ищете нечто особенное? — спросил мужчина на эйранском без малейшего акцента.

— Да нет. — Аран немного помедлил, потом добавил мягко, так, чтобы никто посторонний не услышал: — Хотя мой друг упоминал о карте, на которой нанесен остров с сокровищами. А другой человек, которого я встретил на пути сюда, показал мне часть клада.

Мужчина улыбнулся, не разжимая зубов. Его длинные бледные губы растянулись, а глаза остались холодными и безжизненными, как у кальмара.

— Покажите мне ваши руки.

Аран уставился на него:

— Простите?

— Ваши руки.

В голосе мужчины, если эйранец не ошибался, проскользнуло нетерпение, некоторый оттенок непреклонности.

Аран медленно вытянул руки.

Продавец карт взял его ладони, повернул вверх и молча принялся изучать, легко водя кончиками пальцев взад-вперед по коже. Аран чувствовал себя чрезвычайно неуютно. Никто не прикасался к нему так раньше. Он надеялся, что ни один знакомый не завернет сюда, чтобы стать свидетелем странной сцены.

Через несколько минут Аран не выдержал.

— Ну и что вы там видите? — спросил он.

Человек ответил, не поднимая глаз:

— Я вижу, что вы моряк, и уже давно. Не нужно большого умения, чтобы понять это, потому что ваши руки загрубели от соли и веревок, заработали мозоли на ладонях и подушечках пальцев. Однако вам приходится обрабатывать землю, хотя, наверное, и без особого желания. А здесь, — он повернул правую руку Арана, показывая на длинный белый шрам на коричневом загорелом запястье, — здесь рана, полученная от тонкого кинжала форентской стали, и случилось это во время сражения с истрийцами, примерно девятнадцать или двадцать лет назад.

Аран вытаращил глаза.

— Замечательно, — проговорил он. И понял, что улыбается этому человеку. — Что еще вы видите?

— В вас есть авантюрная жилка, в настоящий момент подавляемая обстоятельствами, но если вы последуете за своими инстинктами и используете заработанные тяжелым трудом на протяжении многих лет навыки, то вам представится шанс преодолеть все препятствия на своем пути и обрести то сокровище, которое вы ищете, хотя за такое богатство придется заплатить кровью.

Палец хироманта прочертил изогнутую линию на ладони Арана, и там, где он касался кожи, эйранец чувствовал ледяной холод моря в его жилах.