Тень смерти (СИ)

— Оно тебе надо? - спросила Мелипсихона у Старика. - Это и без того будет очень тяжелое сражение, так ты еще и на рожон лезешь.

— Нас ведь не для того воскресили, чтобы у лошадей ноги уставали нас топтать, - отозвался Ку’ман’дан. - Мы воины — вот и дай повоевать.

— Ладно, - пожала плечами некромантка. - Я отойду в задние ряды, но если тебе будет нужна помощь — то вот, на всякий случай.

И она поставила на плечо скелета Печать Душ. Разумеется она не собиралась поглощать его знания, когда он станет Рыцарем Смерти, и избавляться от него потом — на роль расходного материала было много менее ценных кандидатов. Некромантка сделала это именно потому, что знала — Старик уже второй год находится на грани превращения и успешно сдерживает себя, потому что не планирует становится Рыцарем Смерти… Но он стал им, и Мелипсихона почувствовала как ее знания утекают к нему, а в замен она получает расчеты по баллистике разнообразных снарядов — последний кусочек информации, которого ей не хватало, чтобы составить уравнения по выводу нового солнца на орбиту.

— Бернс, стоять! - кричала некромантка, продиравшаяся к Старику через ряды скелетов, но он не послушал ее и умчался в гущу сражения. Зарубив инквизитора и несколько десятков паладинов, величайший Рыцарь Смерти в истории нежити и единственный костяной воитель, способный колдовать, скрылся из виду, унося с собой знания об экспериментах Мелипсихоны, планирующемся ритуале… и об истинной сущности Мал Хакара.

И так она возможно погубила мир.

========== Глава XXI. Часть II. В объятиях змеи ==========

Великая и Обширная Империя — единственное из

орочьих государств, просуществовавшее дольше,

чем время жизни одного поколения. Орки верят,

что причиной тому — охху-на-жон, то есть прямое

божественное вмешательство. По их словам, жена

первого императора была никем иным, как змеиной

богиней Шиссат, принявшей облик смертной. Правда

это или нет, но орки рассматривают существование Империи,

как волю богов, и потому она процветает уже сотню лет.

Маршал Гведдри, «Знай своего врага», 646 ГВ

— Вы все же решили сделать это? - вздохнула Зения.

— Мы решили, что это может сработать, - ответил лич. - А где Вакилла?

— Отгораживает лагерь от Пустоши пепельной стеной. Похоже, ее не просто так называют Пустошью Воющих Призраков…

— Стоило солнцу зайти, как появились дикие духи? - предположил Мал Хакар. - Я читал об этом — это призраки тех паладинов, которые погибли сегодня. Все, убитые на этом поле, не узнают покоя.

— Почему же ты раньше не сказал? - возмутилась теневая волшебница. - У нас ведь весь план был построен на том, чтобы сражаться ночью, но теперь оказалось, что до рассвета мы не сможем пересечь Пустошь — этих призраков там больше тысячи, и они растерзают любую армию, которая к ним сунется.

— В изначальном плане предполагалось, что ночью мы просто убьем Гроссмейстера и Инквизиторов и отступим — призраки послужили бы нам отличным прикрытием… В любом случае теперь будем ориентироваться на план Мелипсихоны.

— Ты уверен, Хозяин? - спросила Церцея. - Может ты лучше попробуешь свою Магию Времени? Можно сделать так, чтобы это сражение вообще не случилось?

— Не получится, - отозвался лич. - История — скорее паутина, чем клубок ниток. К каждому событию ведет множество причин, которые сплетаются между собой. Если я знаю, что ты сейчас ударишь меня мечом, то могу предотвратить это, сломав тебе руку за мгновение до удара. Но если я сделаю то же самое за минуту до удара, ты возьмешь оружие в другую руку и через минуту все равно сможешь ударить меня. Предотвратить твой удар за год до него я не смог бы, даже если бы сломал тебе обе руки и ноги — за год они срослись бы снова. Чтобы полностью исключить возможность того, что событие произойдет, нужно устранить все его причины — а первые причины сегодняшнего сражения восходят к событиям тысячелетней давности. Мы сражаемся сегодня не из-за действий какого-то конкретного человека, а из-за того, что мы — некроманты, а они — паладины. Отправиться назад во времени на тысячу лет не сильно проще, чем создать второе солнце, но даже будь у меня такая возможность, я не стал бы этого делать. Понимаешь ли, не только у каждого события множество причин, но и у каждой причины множество следствий. Среди десятков тысяч причин, которые мне пришлось бы устранить в прошлом, чтобы избежать сегодняшнего сражения, наверняка были бы и те, которые я не захотел бы трогать. Как думаешь, у скольких здесь среди предков либо были паладины, либо были люди, спасенные от смерти паладинами?

— С учетом Века Страха и Темного Века? - произнесла Зения, внимательно слушавшая объяснения лича. - У всех, я полагаю.

— Что-то вроде того, - кивнул Мал Хакар. - И это только очевидные следствия — а есть еще и неявные, и даже личу потребуются века, чтобы учесть все ниточки… а потом окажется, что если перерезать их все, никто из вас даже не родится, а может быть и человечество перестанет существовать.

— Зачем же вообще нужна такая магия, если из ее использования ничего путного не выйдет… - проворчала Змея.

— Магия — не только сила, но и знание. Мои познания в магии Времени помогают мне вовремя понять, что я связался с силами, от которых стоит держаться подальше.

— Да? А по поводу затеи со вторым солнцем твои знания ничего не говорят? - поинтересовалась Зения.

— Что если этого не сделаю я, за дело возьмется кто-то менее одаренный, и тогда весь мир окажется в куда большей опасности.

— Вы готовы? - спросила Мелипсихона, выходя из палатки. - Решили, кто будет первой?

— Я, - вызвалась теневая волшебница.

— Эй! - воскликнула Церцея, отодвигая девочку в сторону. - Старших пропусти.

— Мелипсихона, - произнес лич, - давай без ошибок.

— Предупреждаю, - сказала Змея. - То, что вы увидите и узнаете, может свести вас с ума.

— Тоже мне, напугала… - пожала плечами некромантка.

— Я и так уже почти все знаю, - отозвался Мал Хакар. - Ты — орочья богиня Шиссат, о которой маршал Гведдри пишет в своей книге об орках. В конце позапрошлого века ты основала государство Кура Хат-шисат Жонрон.

— Гоблин подери, разнюхал все-таки… - вздохнула девушка. - Мы же вроде договаривались, что ты не будешь копаться в моем прошлом?

— Неправда. Мы договаривались, что я не буду задавать вопросов. Я и не задавал.

— Ладно… Я могу часами пытаться доказать вам, что родившимся людьми не понять, какими ужасами наполнена жизнь божества, но вы все равно не поверите, пока не увидите. Давай.

Она протянула руку, и Мелипсихона соединила себя и Церцею печатью. Мал Хакар на этот раз почувствовал лишь отголоски воспоминаний и эмоций Змеи, чему был безгранично рад — ибо он осознал, что даже если бы воспользовался Магией Времени, чтобы вернутся в прошлое и убить во младенчестве каждого паладина, когда либо родившегося за время существования мира, затем вернул бы их всех к жизни и снова убил, на фоне Шиссат он все равно выглядел бы как портовый грабитель из Блеквотера на фоне орочьего ассасина… Для змеиной богини убийства не были необходимостью или смыслом жизни — они и были ее жизнью.

***

Много веков назад

В начале была Шиссат. Не в самом начале, разумеется, но намного раньше, чем на земли Континента ступил первый человек — намного раньше, чем над Континентом впервые взошло солнце, Шиссат уже была. В те времена она была куда менее голодной — если есть было нечего, она просто впадала в спячку на пару десятилетий. Проснувшись, она отправлялась на поиски троллей. Сухие и жесткие, они, тем не менее, были достаточно питательными, если их переварить. Почти никто из них не был настолько быстр, чтобы сбежать от змеи, и вовсе никто не был способен оказать ей достойное сопротивление — она была намного больше любого тролля и ее шкура была намного толще. Если змее хотелось отведать деликатеса, она отправлялась на поиски драконьих яиц — и это уже была азартная охота с большим риском и сильными ощущениями, которых Шиссат порой не хватало. Однажды Зейкурия поймала змею возле своего гнезда — как всегда наполненного яйцами от разных отцов — и избила до полусмерти. Если бы зеленые драконы могли летать, Шиссат бы не ушла живой даже несмотря на всю ее граничащую с бессмертием демоническую мощь. После этого унижения, навредить драконам стало для змеи делом чести. Единственным драконом, кого она ненавидела чуть менее, был Гальтрозон, такой же злобный и непостоянный, как она сама. Они иногда охотились вместе — темный дракон высоко в небесах и белая змея на земле. Разумеется, это не было дружбой — Шиссат никогда бы не признала, что опустилась до такого чувства, как привязанность к кому-то, а дракон никогда бы не признал, что у него что-то общее с безумным зверем, ведомым лишь инстинктами. Но, по крайней мере, Шиссат помнила и узнавала Гальтрозона — больше она не знала никого. Где-то в горах были другие духи, но змею они не интересовали.