Царская руна (СИ)

- Спорное утверждение. – Лава не любил эту черту своих земляков, но бешеный нрав вендов стал уже нарицательным.

- Вы промчитесь между камней и сосен прямо к мосту. - Стратилат пропустил ворчание подчиненного мимо ушей. - Пока горожане будут следить за катафрактами, вы ворветесь в город и заблокируете ворота до подхода главных сил.

Лава не торопился соглашаться.

- То есть, если я правильно понимаю, благородные отсекают вылазку, а мы лезем в самое пекло?

- Ну… Почти так. – Наврус вновь улыбнулся. – Тысяча катафрактов против пяти сотен сардов. Они сомнут сардийцев за мгновение. Вам надо продержаться совсем недолго.

- Недолго. Это на пергаменте, а в реальности всегда всё складывается не так, как хотелось. – Лава уже понял, что отказаться не удастся.

- Теперь о приятном. – Фесалиец встретил взгляд венда. – Если продержитесь, по пять золотых динаров каждому твоему бойцу и пятьдесят тебе.

Сумма была огромная, но Лава постарался не выказать удивления: «Видать все еще хуже, чем я думаю».

- Хорошо, но с одним условием. За погибших получат оставшиеся в живых.

Наврус рассмеялся.

- Ты же знаешь, это невозможно. Есть стандартный имперский договор, мертвым деньги не нужны.

Сотник ничего не ответил, продолжая смотреть прямо в глаза стратилата. Пауза затягивалась.

- Ну, хорошо, но ты тогда получаешь такую же долю, как и все. Пятьсот золотых динаров на всех. Даже если вернется живым один из сотни, он получит эту сумму. – Наврус протянул руку. – Согласен?

- Согласен. – Лава пожал протянутую ладонь.

- Тогда, пожалуй, всё. Свободен. – Фесалиец заложил руки за спину.

- Один вопрос. Можно, мой господин? – Уже уходящий венд вновь развернулся к командующему.

- Ну, если только один. – Наврус был настроен благодушно. Пока все шло более-менее гладко.

- Почему я? Почему венды? Ведь азарская схола первого легиона считается лучшей. Хан Менгу не обидится? - Лава позволил себе немного иронии.

Стратилат внимательно посмотрел на своего сотника.

- Значит, интересуешься, почему ты? – Наврус прошел в угол шатра и вытащил болванчика неваляшку. - Перед тем как что-нибудь решить, я всегда тщательно изучаю вопрос. Я порасспросил знающих людей о твоей жизни, варвар, и поразительное дело, больше всего ты напоминаешь мне эту игрушку.

Фесалиец толкнул неваляшку, та качнулась и выпрямилась вновь. Он ударил ее снова. Игрушка склонилась, закачалась и поднялась, как ни в чем не бывало.

…

Наблюдательный пункт выбрали на скале, заросшей соснами, отсюда открывался прекрасный вид на долину, а деревья скрывали от защитников города. Катафракты забирались сюда всю ночь, венды подошли к рассвету, и Лава присоединился к штабу наследника. Василий не удостоил внимания варварского вождя, но магистр имперской конницы приветливо кивнул подошедшему сотнику. В империи издавна сложилась традиция, наследник престола носил титул деспота и магистра эквитум, то есть командующего императорской конницей. Командовать кавалерией - это хлопотное и утомительное занятие, требующее больших знаний и опыта. Естественно, у деспота Василия всегда находилось множество других более интересных дел, а фактически панцирной конницей командовал старый и опытный патрикий Ма́рий Дориан. Это положение всех устраивало, но с началом войны, особенно после победы в долине Варда, Василий вдруг возомнил себя великим стратегом. Его перестало устраивать положение парадного командующего, и он всячески старался проявить неожиданно открывшиеся ему таланты. Старого кавалериста Дориана это, конечно, здо́рово раздражало, но все попытки вразумить царственного юнца ни к чему хорошему не приводили. У него была своя компания из отпрысков самых аристократических родов, которая без устали прославляла полководческие таланты наследника. Василий был неглупым человеком и, наверное, в глубине души всё понимал, но лесть из дня в день, против такой заразы нет защиты. К тому же наследник обладал совершенно жутким талантом, он любым словом, жестом, каждым движением демонстрировал презрение ко всем, кто его окружал, совершенно этого не замечая. Его положение и привычки привели к тому, что вокруг деспота сгруппировались люди такого специфического сорта, рядом с которыми честному рубаке Дориану и его офицерам даже стоять было тошно. Василий это чувствовал и отвечал тем же. Между деспотом и командующим произошел раскол и, учитывая кто, есть кто, дни Ма́рия, как магистра педитум, были сочтены.

- Ваше высочество, нам необходимо продвинуться ниже. Отсюда слишком далеко до городских ворот. – Магистр конницы морщился, ему было неприятно, что приходится объяснять азбучные истины. – Больше четырех верст. Галопом, в полной броне, наши лошади не пройдут и половины.

Василий неопределенно пожал плечами.

- Не преувеличивайте, патрикий. Что вы все время кудахчете, как старый дед.

Слова наследника привели Дориана в бешенство. Он с трудом сдержался, но попытался еще раз.

- Даже если лошадям каким-то чудом удастся продержаться, то они будут вымотаны до предела. Ни о какой полноценной атаке не может быть и речи.

Стоящий рядом с Василием, его ближайший друг и логофет двора наследника Аврелий Марон панибратски похлопал старого патрикия по плечу.

- Да не переживайте вы так, там лишь жалкие сарды. Мы их раздавим даже шагом. Вспомните, как они драпали в долине Варда.

Василий самодовольно улыбнулся. Битва уже стала легендой, и с каждым днем обрастала все новыми и новыми подробностями, где деспот империи разил врагов десятками и сотнями.

- Право слово, Марий. Не будем ссориться. Посмотрите вниз. – Василий благодушно указал рукой. – Лучшего наблюдательного пункта нам не найти.

- Вид отсюда прекрасный, но разве я об этом, Ваше Высочество. – С безнадегой в голосе произнес Дориан.

Василий даже не ответил. Внизу легионы пересекли ров и пошли на штурм. Свита наследника радостно загомонила.

- Смотрите, как дикари бодро пошли. Как бы они всю славу не забрали себе. – С притворным испугом пискнул кто-то из свиты.

Аврелий обернулся на голос и презрительно бросил.

- Никогда. Варвары без поддержки имперских легионов мало на что годны.

Василий согласно кивнул.

- Они, конечно, научились у нас кое-чему, но посмотрите, насколько они далеки от идеала.

Лаве надоело слушать глупости придворных вояк, и он подошел к магистру конницы.

- Мой господин, сотня готова выдвигаться на позицию.

Василий вдруг проявил интерес.

- А, варвар, подойди ко мне. Хочу посмотреть на главную надежду нашего великого фесалийского стратега.

Лава вышел вперед и встал перед деспотом. Василий уперся в варвара своими водянисто-голубыми глазами.

- Готовы ли твои воины отдать жизнь во славу императора? – Губы наследника непроизвольно презрительно скривились.

Волчье чутье предупреждало об опасности, и Лава не мог понять почему.

- Вся мои люди давали клятву верности базилевсу.

- Не увиливай, венд. Я спрашивал, готовы ли вы умереть за императора? – Голос Василия добрался до истерических ноток.

Разговор начал принимать оборот, который нравился Лаве все меньше и меньше, но и прогибаться он не привык.

- Мы клялись воевать за базилевса, а не умирать.

- Вот они варвары. Никакой доблести. – Лицо наследника выглядело, словно он наступил на мерзкую гадину. – Что мой отец находит в них, одни трусы и лентяи.

Свита поспешила согласиться со своим деспотом, и в выражениях они не стеснялись.

- Пока еще никому не удавалось безнаказанно обвинить венда в трусости. – Лава завелся не на шутку.

Над ставкой наследника повисла зловещая тишина.

- Ты, варвар, угрожаешь наследнику престола? – У Василия от бешенства дрожала нижняя губа.

Вся свита схватилась за мечи, охрана, опустив копья, направила их в грудь венда. Аврелий склонился к уху Василия.

- Мой деспот, если сейчас казнить дикаря, то атака сорвется. Император разгневается. Евнух будет счастлив обвинить вас, Ваше Высочество, в провале. Мы не должны давать Фесалийцу таких козырей.