Царская руна (СИ)

Последние слова упали в толпу, как капля катализатора в раствор, мгновенно ускорив стремление почтенных командиров покинуть шатер. Никому не хотелось оказаться втянутым в битву титанов, поскольку ничего кроме неприятностей она не сулила.

- Что! – Крыша у Зои поехала окончательно, и голос превратился в настоящий вой. – Кого это ты, ублюдок цирковой шлюхи, назвал сукой.

Василий и его свита схватились за пояса, где обычно висело оружие, но на Михаила это не произвело никакого впечатления. Невысокий, на полголовы ниже Василия, он слыл первоклассным бойцом, как на фехтовальной дорожке, так и в борцовском зале. Приятные черты лица Михаила испортила злая гримаса.

- Хочешь, чтобы я отлупил тебя и твоих павлинов, как в прошлый раз?

Неприятные воспоминания отразились в глазах Василия, его взгляд заметался, пересчитывая своих и чужих. Подсчеты явно оказались не в его пользу, и он поднял руку, успокаивая свой эскорт.

- Позже. Позже, друзья мои. Придет время, и мы за все поквитаемся. – Еле слышно произнес он.

- Трус! – Зоя, оттолкнув брата, выскочила вперед. Она еще не знала, что будет делать, но бешенная ярость, клокочущая внутри, требовала выхода. Выход нашелся в древней амфоре, стоящей на постаменте за троном. Ни на миг не усомнившись, хрупкая девушка метнула дорогущую керамику в голову ненавистного родича.

Михаилу, несмотря на неожиданность, удалось увернуться, и тысячелетний фарфор, врезавшись в шатровый столб, с грохотом разлетелся на тысячи осколков. Грохот разбившейся амфоры и последовавшая за тем гробовая тишина, вернули Зою в реальный мир. Она извиняюще взяла брата за руку и бросила Михаилу в лицо.

- Будь уверен, следующий раз я не промахнусь.

- Дурак, кто рядом со змеей ведет себя беспечно. – Цезарь, пытаясь скрыть растерянность, с ледяной улыбкой процитировал дворцового поэта. В памяти все еще стояли безумные, полные ненависти глаза сестры. Он смотрел на своего брата с сестрой так, словно видел их впервые.

Господи, да они меня ненавидят. Будь у нее нож… -Это внезапное откровение словно ослепило его. Они донимали и били его в детстве пока были сильнее, потом он научился давать сдачи, драки становились все жестче и жестче до того дня, когда он победил. Тот день они все запомнили, у него было расцарапано и залито кровью все лицо, у Василия сломан нос и два ребра, а у Зои рука висела как плеть, он и в будущем никогда не жалел в драке ни брата, ни сестру, но ненавидеть. Нет. Ненависти у него не было. Это же игра. Кто сильнее, кто быстрее. Ему хотелось закричать. – Очнитесь! Это же игра! Очнитесь, придурки!

Внезапно под сводами шатра прозвучал властный бас логофета императорского двора.

- Великий базилевс приказывает своим детям, командующему армией и всем легатам немедленно оставить царский шатер и приступить к подготовке штурма. Штурм начнется завтра с восходом солнца.

Варсаний замолчал, и под его пристальным взором хрупкий мир царской семьи, только что грозивший расколоться, как лежащая на полу амфора, сжался, покачнулся, но в очередной раз устоял.

Глава 8. Смотр

Приподняв полог, из палатки высунулась башка, увенчанная всклокоченной рыжей шевелюрой. Палатка была такой низкой, что обладатель огненной шевелюры, издавая ругательства и проклятья на всех известных ему языках, полз на карачках до тех пор, пока не уткнулся в походные офицерские сандалии с закованным носком.

- Не понял – только и успела пробормотать рыжая голова, прежде чем четыре здоровенные ручищи выполнили прогремевшую откуда-то с небес команду:

- Поднять это дерьмо. Вождя этих дикарей сюда немедленно. – Командующий второго легиона тяжелой, императорской пехоты легат Клавдий Агриппа был в ярости. Утро было дерьмовым. Раз. Он терпеть не мог вспомогательную варварскую конницу. Два. Кто-то должен был за все это ответить. Три. К тому же ему, как назло, досталась схола из наемников вендов, и если всех остальных варваров он просто презирал, то с вендами у него были особые счеты. Поговаривали, что когда-то еще будучи комитом когорты, он встал на пути набега вендов на Северию, но они его обманули и обошли, пехота попала между двух огней. Когорта понесла большие потери, а варвары разграбили провинцию. Говорили так же, что только тяжелое ранение и хлопоты сановной родни спасли его тогда от гнева императора.

- Кто такой? – Агриппа с ненавистью уставился на рыжую башку. Башка мучительно напряглась и подняла мутные после ночной попойки голубые глаза:

- Ранди Дикий Кот или просто Кот, десятник из сотни Лавы Быстрого… но я ничего плохого не сделал, ведь я только что встал и… Или сделал…? - Он вдруг осознал, что совсем ничего не помнит из прошедшей ночи. – Великие Боги, простите меня, если я этой ночью убил кого или покалечил. Не со зла я…

- Заткнись!!! – Побагровевший легат орал от бешенства. – Мерзавца в яму, а вечером пусть Веригий всыпет дикарю тридцать ударов. Если выживет, то пить бросит точно. – Клавдий Агриппа ухмыльнулся собственной шутке, свита тоже загоготала, поддакивая командиру. Даже рыжий непонятно чему по-идиотски лыбился.

- Чего скалишься? - Стоявший рядом с легатом, комит первой когорты ударил рукояткой меча варвара в живот. Дикарь согнулся пополам и выблевал содержимое своего желудка прямо под ноги легата. Конвой непроизвольно отшатнулся, выпуская рыжего из рук, а Клавдий остался неподвижен, наблюдая остекленевшими от бешенства глазами, как слизь блевотины заливает блестящую бронзу и кожу его сандалий. Через секунду легионеры очнулись и, сжавшись под безумным взглядом легата, накинулись на лежащего венда, избивая его ногами. Стараясь силой и яростью ударов вымолить себе прощение командира. Все были так заняты, что не заметили подошедшего немолодого венда в сопровождении ординарца легата. Волосы варвара были коротко обрезаны за исключением трех тонких, длинных косичек над правым ухом, говорящих посвященному об очень высоком племенном ранге.

- Мать всех ветров. – Подошедший венд сплюнул сквозь зубы, увидев кого с таким азартом пинают легионеры. После этого абсолютно бесстрастно, но размеренным точным ударом в ухо отправил в нокаут комита первой когорты. Солдаты, бросив бить лежащего, оторопело вылупились на зарвавшегося варвара. Руки потянулись к оружию. Дикарь же, не обращая ни на кого внимания, повернулся к легату и, вскинув от левой груди сжатую в кулак правую руку, приветствовал Клавдия по имперскому обычаю.

- Командир первой вспомогательной кавалерийской схолы третьего легиона Лава Быстрый. – Зафиксировав паузу, но не давая реальной возможности вставить хоть слово, сотник продолжил.

- Схола вчера вечером вернулась из рейда. Преследовали бегущих сардийцев. Сам великий логофет императорского двора Варсаний Сцинарион дал нам день отдыха и приказал дословно: «Молодцы венды, можете нажраться в хлам». Что мы в точности и выполнили.

Клавдий Агриппа поморщился, скрежетнув зубами. Мысли одна мрачнее другой бились в черепной коробке, грозя расколоть ее как орех:

- Поганый день. Поганый с самого утра. Варсаний, грязный ублюдок, боже, как я ненавижу этого плебея… Отправить мою кавалерию в рейд, даже не уведомив меня, это неслыханно. Нельзя допустить, чтобы об этом узнали. Моя схола шлялась где-то две недели, а я даже не знал об этом. Никто не должен об этом узнать. Варвар ударил моего комита, но если я его арестую, вся армия узнает подробности. Сплетен не избежать. Агриппа потерял свою кавалерию. Позор!! Потом, разрешение логофета, ссориться с Варсанием сейчас нельзя. Никак нельзя, он сейчас силен, как никогда.

Молчание затягивалось. Все напряженно всматривались в помертвевшее лицо легата, даже рыжий детина, вставший на ноги, мрачно смотрел ему в глаза. Клавдий лихорадочно искал выход, но в голову лезла лишь полная хрень:

- Господи, какой он огромный, этот рыжий. Сотник, крепкий мужик, а рядом с ним как подросток. Что же делать? Вспомнились слова отца – Если не знаешь, что сказать - не говори ничего. Нет слова, нет дела. – И его довольный смех после этого.