Долг (СИ)

Лорин, слушая это, поднял голову, улыбаясь. «Каков же сукин сын» — подумал он почти восторженно.

 — Почему вы раньше не сказали? — тут же поинтересовалась Кара.

 — Я и сказала, — удивилась бабуля. — Вон ему.

Она указала на старейшину Драга. Тот был невозмутим. Спокойно поднялся и окинул зал непонимающих ликанов.

— Да, Анна рассказала мне правду, и я скрыл её, — кивнул пожилой мужчина. — Но не ради корыстного замысла. Это дело одно из самых громких и серьёзных за последнее время. Если бы женщина рассказала бы это изначально, то, кто знает, стояла бы она тут? Правда утаилась лишь до начала суда, поскольку есть серьёзные основания полагать, что ликаны из соседнего города приложили руку к этому происшествию.

Старейшины заспорили, позабыв про свои же правила. Поднялся гул протестующих, многие исходили на крик, пытаясь донести свою точку зрения, кто-то начал ругаться… Лорин медленно поднялся. Оправил свою рубашку и направился к проходу. Видя это, ликаны начали затихать. Ровное, без лишних эмоций лицо внушало страх и уважение, поэтому зал начал постепенно успокаиваться и остывать.

За Лорином потянулась его стая. Сам же мужчина остановил споры между старейшинами одним своим присутствием. Он просто перешагнул ограду и поднялся к ним на постамент.

 — Лорин, ты знаешь правила, сюда нельзя подниматься… — начала было Кара, но была перебита:

 — Я выступлю в роли свидетеля.

Старейшины, которые несколько секунд назад спорили, замолкли; так же, как и остальные ликаны.

 — Соблюдайте тишину! — словно вспомнив о своих обязанностях, повысил голос Сакир. — Пожалуйста, слово пострадавшему.

Лорин был расслаблен, но лишь его приближённые знали, что это спокойствие очень и очень обманчиво.

 — Я был уверен, что суд — это лишь формальность, но, как оказалось, Бюрт решил устроить спектакль, — вкрадчиво заговорил Верховный. — И я также был уверен в адекватности наших властей, но видимо всему приходит конец.

 — Попрошу без оскорблений, — тут же нахмурился Драг.

 — Я не закончил. Спасибо, — окатил его холодным взглядом мужчина. — Слова Бюрта и слова, простите, плохо видящей старушки — это, разумеется, веский повод отпустить моего бывшего брата по оружию, но позвольте развеять туман, который напустил наш первый оратор. Я — это самый серьёзный аргумент для смертной казни. Я видел своего несостоявшегося убийцу и это был не мифический персонаж, воссозданный в иллюзиях Бюрта, нет, это был он сам.

На самом деле, мне, как и любому другому мужчине, неприятно признавать тот факт, что меня чуть не отправил на тот свет молодой выскочка, но в своё оправдание скажу, что держался я достойно. Сломал бы всем хребты, да вот только не успел. Двое его собачек кинулись с разных сторон, и пока я занимался ими, Бюрт, как последняя крыса, ударил подло из-за спины. Мне эти раны не доставили бы таких хлопот, если бы они не были причинены отравленным клинком. Само нападение — это уже низость, за которую таких, как он, стоило бы лишать языка и члена прилюдно, но травить меня волчьим корнем — это верх трусости. Зачем он это сделал? Я вам отвечу — он знал, что меня так просто не возьмёшь, поэтому и убил меня… женским методом, кровь решил отравить.

Послышались одобрительные возгласы и мужской грубый смех. Стая Лорина стояла у самого постамента, но подниматься не смела, они, словно совы, крутили головой из стороны в сторону, ожидая любого нападения.

 — Ваши слова принимаются, Верховный альфа, — кивнул серьёзно Тардус. — Теперь, думаю, настало время для голосования.

Лорин ощущал победу. Он взглянул на Бюрта, который ничем не показывал свой страх, даже его сердце билось ровно и чётко.

 — Я протестую, — тут же подал голос рыжий.

 — На каком основании? — изогнула брови Кара, внутренне радуясь.

Она понимала, что Бюрту после такой речи её племянника вынесут обвинительный приговор, и эта мерзкая история наконец-то закончится.

 — На момент нападения Лорин был пьян, — заговорил серьёзно Бюрт. — Он не осознаёт, что говорит.

Лорин лишь усмехнулся, наблюдая за жалкими попытками Бюрта выбраться из огромного кипящего чана.

 — Ты ставишь под сомненья слова Верховного? — удивился Тардус.

 — Я знаю правила, и все мы их знаем, — произнёс обвиняемый. — Множество ликанов подтвердят, что Лорин выходил из таверны пьяный…

 — Этому правилу больше сотни лет, — нахмурился Драг. — Чтобы ссылаться на него, Лорину нужно было упиться вусмерть и только тогда мы бы смогли признать его слова недостоверными.

 — Я не голословен, отнюдь, — тут же нахмурился он. — У меня есть доказательства. Вы позволите их предоставить?

 — Доказательства чего? — не понял Сакир.

 — У меня имеются данные, опровергающие слова Лорина, а также его возможных свидетелей Морика и Виера, — спокойно кивнул Бюрт.

Старейшины переглянулись. В зале вновь поднялся шёпот и гул.

 — В тот день в таверне «Золотые кости», где и отдыхали эти три ликана, случилось происшествие, — взял слово Бюрт, обращаясь к залу. — Хозяин заведения, Аврам, закупал вино у наших соседей и вот незадача, три из пятнадцати бочек были наполнены переброжённым вином. Виноделы закладывают в бочки разные травы, а в этот раз не углядели, и среди прочего там оказалась дурман-трава. Она загнила и забродила вместе с вином. Те, кто пили из этих бочек, были по-настоящему отравлены. Они видели водяных духов, Богов, нефилимов, которые скрывались под столами. Более десяти пострадавших ликанов подтвердят мои слова. Также у моей стаи есть заверенное письмо от Аврама с его подписью, кровью и написанное его почерком. Не верите — позовите, и он подтвердит мои слова.

Я никого не хочу обидеть, но я не знаю из каких бочек пил Лорин, Морик и Виер. Тут даже не встаёт дилемма: мои слова против его. Её нет. Эти трое были пьяны, и была вероятность того, что Лорину, как и его друзьями просто привиделось это всё. Это тяжело осознать, но такое бывает. Уж простите, уважаемые старейшины, но нельзя верить ликанам, которые возможно гонялись за феями всю ночь.

Лорин засмеялся. Он всё понял, догадался, к чему ведёт Бюрт ещё в начале. Злость распирала его изнутри, но он как всегда держал своих Демонов в узде.

 — И на это ты поставил? На мнимое отравление дурманом?! — покачал головой Верховный. — Это низко, ты хватаешься за любую соломинку.

 — Письмо предоставите? — серьёзно поинтересовался Драг.

 — Оно должно быть у моих ликанов, — Бюрт обернулся к своим.

С трибуны поднялся рослый русый парень и достал из-за пазухи чуть помятый конверт. Стражник принял его и отдал старейшине в руки. Он распечатал его и начал читать.

 — Действительно, Аврам подтверждает версию Бюрта и признаётся в халатности, — кивнул Драг. — Передайте письмо остальным.

Стражник начал передавать письмо между старейшинами.

 — Я не хочу умирать за то, чего я не совершал, — искренне взглянул Бюрт на старейшин. — Я пытался спасти своего Верховного, но не получилось. И всё это дело рук врага Лорина. Он сейчас находится в этом зале, либо это кто-то из соседнего города. Я не знаю, не успел вычислить, но я молю вас о благоразумии.

Повисла тишина и медленно начал вновь подниматься шёпот. Лорин был зол, но всё равно уверен в своей победе. Эти трепыхания не спасут блоху от ногтя.

 — Предлагаю старейшинам высказаться, — заговорил Тардус, — Лично я на данный момент считаю Бюрта виновным. Мне хватило доказательств, а также слова Верховного.

Все повернулись к Каре.

 — Свидетель изменил показания прямо во время суда, обвиняемый хранил молчание и даже не заикнулся о грядущей опасности до суда — это показалось мне очень странным. По поводу таверны. Вероятность того, что Лорин выпил именно из той бочки, очень мала, а то, что из этих же бочек выпили и его ликаны ещё меньше. Я бы не брала этот факт в расчёт. Также не соглашусь с высказыванием Бюрта, мотив у него был. Всем известный случай, когда Бюрт решил опозорить имя Лорина через его человека — это никто не забыл. Одного такого случая прямого неповиновения должно быть достаточным для мотива.