Священная охота

чувствовал тоже. Венсел не взял на себя труд наложить на жену заклятие. Только вот почему?

Однако мысли Фары текли в другом направлении.

– То, в чем обвиняет Венсела Биаст… – пробормотала она, остро взглянув на Ингри, – может быть, все так и есть. В конце концов я же ничего не могу различить, глядя на вас. Если вы действительно скрываете в себе волка, он так же невидим, как грехи любого мужчины. Насчет Венсела это объяснило бы… многое. – Фара втянула воздух и резко бросила: – Каким образом вы получили прошение храма?

Брови Ингри поползли вверх.

– Думаю, мне попался особенно милосердный храмовый следователь. Он пожалел больного сироту. Постепенно мне удалось дать некоторые доказательства того, что я способен контролировать своего зверя, и они удовлетворили занимавшихся моим делом жрецов… не настолько, конечно, чтобы передать в мои юные руки управление замком. А потом… потом мне оказал поддержку Хетвар.

– Если Венсел так хорошо управляется со своим зверем, что даже я не заметила его присутствия, разве этого недостаточно, чтобы он получил такое же прощение? – спросила Фара, и в ее голосе прозвучала умоляющая нота.

Ингри облизнул губы.

– Об этом вам следует спросить верховного настоятеля. Я тут ничего решить не могу. – Не думала ли Фара о том, как ей защитить супруга? Сможет ли Венсел выдержать такое же расследование, как то, от которого так долго страдал Ингри? Хорсриверу нужно было скрыть гораздо больше, однако, похоже, и могущество его неизмеримо превосходило силы подростка-Ингри. Если он того пожелает… Возможно, он окажется вынужден благодаря частичному разоблачению прибегнуть к какой-то уловке.

Да, можно было бы ожидать, что такая задача целиком поглотит его внимание…

«Он отчаянно стремится к чему-то другому».

К чему?

Фара, как только смогла представить себе такую возможность, явно сочла обвинение Венсела в обладании духом животного пугающе правдоподобным. Она выглядела так, словно наконец справилась с давно мучившей ее головоломкой; последние кусочки мозаики все быстрее и быстрее занимали свои места. Да, конечно, она боялась: и за мужа, и за себя.

– Почему бы вам самой не задать эти вопросы Венселу? – сказал Ингри.

– Прошлой ночью он не приходил ко мне. – Фара потерла глаза, словно желая этим жестом объяснить, почему они так покраснели. – Он теперь приходит редко… Биаст велел мне ничего ему не говорить, но я не знаю…

– Венселу уже известно о том, что ему грозит обвинение. Вы не выдадите ничьего секрета, если спросите его.

Фара робко взглянула на Ингри.

– Значит, он уже так вам доверяет?

– Я его ближайший родич. – «На некоторое время». – В таком опасном положении он стремится получить поддержку человека из своего клана. – «Так сказать…»

Фара стиснула руки.

– Тогда я рада, что вы здесь.

«Ну, это еще как посмотреть».

К несчастью, Ингри не мог откровенно высказать Фаре свое мнение о ее поступке с леди Йядой и одновременно сохранить ее расположение. Ингри застыл на месте: обострившиеся чувства