Солнце Каннеша (СИ)

- Сарагарай? Вот уж не ожидал. Там такие вылупляются редко. Значит, вот так звучит ваш акцент в химерьем исполнении? Мне-то казалось у тебя просто глотку пережало. Да, ошибка вышла.

Аэдан выпрямился, смотря на собственность с явным разочарованием, но без злобы. Ханнок понимал все меньше и нервничал все сильнее.

- Значит, местный, и ничего о самом себе не знаешь. А еще если жрец говорил правду - сунулся в город без верительных. Глупо. Так. Не слишком-то хорошо для тебя. Впрочем, ладно, это подождет. Мой спутник...

- Шаи Тсомтаав, - вклинился веселым говорком тсаанай, - Вот, это должно помочь, - и прижал тряпицу, смоченную чем-то с запахом спирта прямо к ожогу.

Ханнок зашипел сквозь плотно сжатые зубы, боль была такая, словно клеймили второй раз. Когда удалось отдышаться и сфокусировать глаза, Ханнок увидел, что Аэдан недобро, совсем не как подобало наймиту, ухватил непрошенного лекаря за плечо и оттащил в угол комнаты. Тот неловко замер, не в силах вырваться.

- Куда лезешь? Я предупреждал не соваться к зверолюдям, пока не разрешу!

- Да кто ты вообще такой, чтобы мне указывать! - на редкость вежливо для подобных слов возмутился Шаи.

- Тот, без которого ты давно бы уже с предками возлияния пил. Может как раз с подачи этого вот. У некоторых тер-зверолюдей запах спирта вызывает амок. А у него по морде видно, что близко.

- Он связан!

- Это зверолюд. Осторожность продлевает жизнь.

- Раньше нельзя было сказать...

- Я говорил. Только же ты своего Иллака Многоглазого лучше слышишь.

- Многовидавшего! - вякнул напоследок тсаанай, но держаться стал настороже.

Аэдан, и не перестававший сверлить драколеня взлядом, вновь обратил на него полное внимание.

- Ты же у нас не урожденный, так?

- Нет. Я оборотень.

- Княжий человек? Взятый на войне? Кабальный?

- Общинник.

- Стой, тебе в клане что ли не смогли нормально... Ах да. Сарагар.

Ханноку стало обидно. Не Кенна повинны в его бегстве из лечебницы. И не Кенна сделали его изгоем. Но обстановка к проявлению кланового гонора не располагала. Да и что сделаешь, если о родном городе за границей все больше судят по укульскому населению?

- Так, теперь слушай внимательно, - продолжил Аэдан, - Я думал, что оказываю помощь... скажем так, знакомому. Я ошибся. Но никто еще не может с основанием сказать мне, что я переменчив и непоследователен. Поэтому помогу и тебе. Веди себя смирно, без глупостей, играй свою роль при остальных, и, когда мы доберемся до цели, можешь идти своей дорогой. Не забудь напомнить эти слова Кау при встрече. Звать-то тебя как?

- Ханнок Шор.

- А по-укульски? Так, для интереса.

Химер с тоской припомнил попытки заново освоить укулли. Язык этот был тоновым, звонким и беспощадно карающим огрехи в произношении. То есть совершенно не приспособленным для зверолюдей. А после всего произошедшего и говорить на тему имен хотелось все реже.

- Не могу выговорить.

Аэдан усмехнулся и разрезал стягивавший руки ремешок. Ханнок, даже не разминая, сразу потянулся к ошейнику.

- Эй, мне нравится такая реакция, но еще рано, - окоротил его нгатай, - Вот посмотрим на твое поведение и за городом снимем.

Когда срезали все путы, химер осмотрелся, чтобы ничего не разбить, и с наслаждением расправил затекшие крылья. В комнате сразу стало тесно.

- Провалиться мне на этом месте! - восхитился Шаи и полез в сумку. Извлек свинцовый карандаш и кодекс - сложенный гармошкой, на старомодный манер. У Ханнока зародилось нехорошее чувство.

- Я изучаю зверолюдей, - охотно усилил его Шаи, - Эй, чего тебя так перекосило? А ты, Аэдан, не лезь. Твое золото от моей семьи, так что пусть этот его мне и отрабатывает. А теперь, Хааноок, стой смирно и дай мне замерить размах крыльев.

Ханнок вспомнил, как называл это чувство Ньеч. Дежавю.

---

- Учитель, я узнала где они остановились на ночь! - с ходу выпалила раскрасневшаяся Сонни, влетев в комнату дешевой гостиницы.

Едва кончились торги, как девушка тихонько ускользнула в толпу, шепнув ему напоследок: "Ждите меня на постоялом дворе". И вот теперь, наконец, явилась. Сам звероврач уже два часа нервно ходил из угла в угол, подумывая о том, чтобы обратиться в стражу, но страшась, что Цуна уже достигли вести о краже из "Милости Иштанны". И о произошедшей там бойне. С одной стороны, будь так, о побеге твердили бы на каждом перекрестке, а козлоящер точно не пережил бы поимки и аукциона. Но скорость распространения слухов - переменная непредсказуемая.

- Ты что творишь? А если бы тебя поймала стража? Или те двое спустили на тебя Ханнока? Или просто еще на каких подонков нарвалась бы? Или... - улыбка девушки увяла и Ньеч почувствовал себя последней сволочью. А также напомнил, что в общем-то ей не родня, и уже, формально, даже не учитель, а она взрослый человек, навидавшийся на "Милости" такого, от чего душа в пятки ушла бы и у княжьих дружинников.

- Ладно, рассказывай, - махнул он на роль наставника рукой. Когда обрадовавшаяся девушка шустро развернула на столе план города из путеводителя по Нгату, прихваченному заодно с папками из библиотеки лечебницы, и вовсе решил, что подельником быть куда приятнее.

- Вот здесь, у пролома рядом с пирамидой Нгаре. Здание с тесовой кровлей, двумя этажами. Если влезть вот с этой стороны, то можно добраться до окна. Вы ведь сможете подготовить горючую смесь?

- Сонни! - возопил Ньеч, - мы не собираемся никого жечь, резать или вешать, сначала, по крайней мере! - девушка непонимающе на него посмотрела и Ньеч впервые вспомнил, что его ученица - нгатайка. Воспитанная на эпосах о кровной мести, набегах и вендеттах до десятого поколения. Несмотря на то, что он прожил в ее мире всю свою жизнь, до конца родным Нгат ему не стал. В частности, ему было не понять, как вся эта архаичная героика сочетается с яблочным повидлом, котятами и любовными романами, "случайно" попадавшими в списки поставщиков.

- Но учитель, Ханк же предал нас всех! Из-за него в "Милости" теперь сидит этот упырь Айвар, а вы боитесь показаться на глаза страже!

- Повторяю, вначале мы пойдем и поговорим с ними, а уже потом... по обстоятельствам.

- О да, месть! - кровожадно проурчала Сонни, взмахнув небольшим кинжалом, с которым последнее время не расставалась даже во сне.

- Сонни!

---

Они пришли под вечер, когда Аэдан уже закончил чинить для Шаи небольшой щит, покрытый мозаикой из малахита и бирюзы. Колотый камень складывался в изысканно выгнувшегося змея. Ханнок услыхал Ньеча с Сонни еще с лестницы и затравленно огляделся, куда бы сбежать.