Солнце Каннеша (СИ)

Аукцион меж тем набирал силу. Богатые горожане Майтанне выкрикивали ставки, жрец разогревал толпу речевками, в толпе поймали вора и вспыхнула короткая потасовка, добавившая всем задора. Три киная были быстро распроданы - кого для боев, кого в шахты, а последнего, самого молодого и пушистого, купила томного вида госпожа на паланкине, который уже тащила пара волколюдей в намордниках. К Ханноку пока никто даже не приценивался.

- И-и-и наконец, четвертый лот! Стартовая цена - один золотой - крикнул аукционер, картинным жестом развернув ладонь в сторону Ханнока.

Народ начал расходиться. Жрец, недовольный тем, что продажи грозят оборваться досрочно, продолжил расписывать уже откровенно мнимые достоинства рогатого товара.

- Ну и покупай сам своего черта! - выкрикнули из толпы.

Уверившись в том, что интерес майтаннаев к действу сильно поугас, жрец с сожалением крепкого хозяйственника кивнул Махарику в сторону жертвенника. Толпа азартно подтянулась обратно.

- Да будьте вы все прокляты! - проорал Ханнок, когда его шею прижали к ритуальному каменному полумесяцу-ярму, а нервничающий Махарик занес над ним меч. Добрые горожане ответили на это яростным, но восхищенным гомоном. Представление сегодня было славным.

- Один золотой - вдруг произнес тихий, с хрипотцой, голос, парадоксальным образом перекрывший весь людской шум. Ханнок узнал Ньеча и похолодел, хотя куда, казалось бы, в его положении хуже.

- Один золотой от огар... господина в очках! - радостно выкрикнул жрец, стукнув церемониальной булавой по освободившемуся столбу.

- Полтора! - отозвался другой голос, молодой и задорный с сильным тягучим тсаанским акцентом. Зверолюд скосил глаза и увидел потенциального покупателя - молодого, богато одетого, худощавого, смуглого и черноволосого. Запоздавшее лето наконец раскочегарилось. Погода сегодня была жаркая, многие горожане из одежды ограничились штанами, а то и вовсе набедренными повязками или юбками. Этот явно был настолько теплолюбив, что и сейчас одет был полностью. За его спиной маячил высокий нгатай с дозволенным каменным клинком. Напоминавший барельефного вождя каноничностью черт лица, недобрым прищуром и несмешливостью, коротко, по-воински, стриженный.

- Полтора золотых от господина из Тсаана! - жрец возликовал так, словно ему явился сам Саэвар во плоти.

- Два золотых!

- Два золотых от...

- Три!

- Учитель, у нас нет таких денег, потянув Ньеча за рукав прошептала Сонни. Тот дернул плечом и выкрикнул, заставив толпу жадно притихнуть:

- Четыре!

Паренек скорчил недовольную гримасу, и повернулся к помосту спиной. Сердце у Ханнока ухнуло в копыта - он уже представлял себе, что может сделать с ним лекарь, великолепно разбирающийся в анатомии зверолюдей.

- Четыре золотых от господина в очках! Два! Три! Про...

- Пять золотых! - гаркнул молчавший до того высокий мечник, да так, что подскочил даже тсаанай:

- Ты же сам говорил, что тебе зверолюди не нравятся! - различил лихорадочно обострённым слухом Ханнок.

- Кинаи мне не нравятся, а этот - другой.

- Тьмать, - а вот это уже от Тилива.

- Пять золотых от господина с мечом раз! Два! Три! Продано!

- Повезло тебе, - сказал Махарик, убирая клинок в ножны, Ханнок вполголоса послал его к предкам, по весьма извилистому маршруту, зная, что чужую собственность стражник портить уже не осмелится.

Рано обрадовался.

Бывший соклановец подошел к небольшой жаровне с углями и извлек оттуда раскаленный до красноты бронзовый штырь с тавром на конце. Подойдя к ничего не подозревающему Ханноку, стражник прижал клеймо к правому плечу. Вой зверолюда заглушил треск паленой плоти, в ноздри ударил запах жареного. Ханнок забился в путах, заскреб копытами по доскам, но сделать Махарику ничего не смог.

- Эй, это что еще за шутки! - молодой меднокожий успел подняться на помост и теперь, скрестив руки, с негодованием смотрел на подкоптивших новую собственность.

- Этот пойман без документов и продан в Майтанне. Теперь все будут это знать, - сказал вместо примолкшего и отступившего назад Махарика жрец. И продолжил, как ни в чем не бывало: - У нас и другие услуги есть. Хотите, можем выдрать ему клыки с когтями. Отрубить крылья? Хвостовой клинок? Кастрировать?

У себя на жертвеннике Ханнок зашипел змеей, ругаясь самыми черными словами.

- Видите? Этот совсем не ручной, небольшой урок ему не помешает.

- Спасибо, но мне он нужен целым, - а вот это уже произнес мечник, голосом спокойным, но отбивающим всякое желание спорить.

- А вы смелый человек. Но да дело ваше, забирайте своего раба и не жалуйтесь потом нашему мистику, если вас загрызут во сне.

Толпа начала расточаться. Одними из последних ушли Ньеч с Сонни.

8

Покупатель так и не доверил поводок спутнику, хотя тот ужом крутился рядом, разглядывая зверолюда словно тот был диковинным насекомым. Ханнок чувствовал себя товаром едва ли не сильнее, чем стоя на помосте. Но молчал, безропотно перебирая ногами по разбитой мостовой. Его отвели в гостиницу на нгардокайской стороне города - небогатое, но чистое и ухоженное заведеньице с пристроенными конюшнями. Ирония судьбы - сюда он вольным точно не сунулся бы - не хватило наглости и денег. По орденскому кодексу полагалось усиленно продумывать план побега, но сил уже ни на что не оставалось. Да и то, каким воином по мнению ламанцев и славных граждан Цуна он оказался, уже было ясно. Плечо зверски болело, как и стянутые веревкой крылья.

Комната располагалась на втором этаже, и выходила окнами на двор. Перед тем как подняться, молодой тсаанай заказал у хозяйки лохань с горячей водой, ужин на двоих, и перекус для нового раба. Владелицу появление в своих стенах парнокопытного явно не обрадовало. Постояльцам пришлось накинуть еще полновесный залога, на случай если мерзкая Кау тварь выкинет какую-либо пакость.

- Даже здесь паленым пахнет, - сказал тсаанай, когда дверь за ними закрылась, - Клеймение, торги... вот ведь варвары!

Высокий недовольно хмыкнул, но промолчал. Ханнок был удивлен - в Тсаане к зверолюдям лучше не относились. В некоторых дальнесеверных княжествах их вовсе убивали сразу после обращения. А затем произошло еще более странное. Отодвинув юнца, новый владелец пододвинул стул, поставил спинкой вперед, сел, и, многозначительно помолчав, сказал:

- Меня зовут Аэдан Норхад, из клана Кан-Каддах, - мечник вновь умолк, словно одни эти слова должны были расставить все по местам. Не дождавшись ответа, спросил, помрачнев:

- Так. Откуда ты?

- Из Сарагара.

Слово "хозяин" Ханнок выдавить из себя не смог. На счастье, собеседник не стал учить его почтительности. Только удивленно приподнял брови.