Эсхатология

Дмитр забормотал охранительные молитвы.

Чернокнижник, глумливо хихикнув, потряс мешочком под носом парализованного зомби.

— Селенит. Способен временно наполнить энергией любую маломальский подходящую гору мяса. Сии волшебные каменья, некогда отколовшиеся от Луны, а затем упавшие на Землю, служат трансцендентальными проводниками силы темной стороны неба. Весьма полезный, но и смертельно опасный в руках неопытного ученика минерал. Зомби легко может выйти из-под контроля, и пожрать незадачливого чародея. Так, ах да! Простите, я заболтался, сказывается недостаток общения, сами понимаете слуги, с которыми мне большей частью приходится иметь дело, не слишком удачные собеседники. Моя нетленная госпожа, той, которой служу и предан всем сердцем, повелела оказать вам всяческую помощь и содействовать по мере моих скромных сил.

— Хозяйка Дома двух времен, прошлого и будущего? — спросил Сандр, избегая упоминать всуе имени возлюбленной, и, получив утвердительный кивок, продолжал. — Отлично, весьма кстати, можешь ли ты поднять армию подобных твоему Марку под мои знамена?

— О, с помощью моего заветного фолианта я могу многое! — самодовольно осклабился чернокнижник.

Сандр проследил его алчный, исполненный похотью взор и увидел покоящуюся на бархате раскрытую книгу, ее страницы, объятые болотными огнями, жили сами по себе, они заманивали, нашептывали срамные тайны, притягивали обещаниями. В отблесках мелькающих огней проглядывали очертания заснеженного перевала, где надколотая чаша лежит у подножья высокого прямоугольного постамента испещренного петроглифами, вершину которого венчает череп, а стороны пронзают мечи, на фоне двойных горных пиков, над которыми встает солнце…

— Нет! — колдун резко захлопнул том. От неожиданности наклонившийся Сандр вздрогнул, отшатнулся, едва не потеряв равновесия.

— Непосвященного гримуар может легко затащить внутрь, а там — кто знает? — может даже переварить.

— Грязная недостойная магия искуса, — осудил Дмитр.

— Как твое имя, как нам звать тебя, мастер? — спросил пришедший в себя Сандр.

— Зови меня, как заблагорассудится — мне все едино, в человеческой речи не существует истинных названий отражающих сокровенное.

— Ну, как знаешь, тогда я буду звать тебя Тля, подстать одеянию, которое ты носишь, — сказал Сандр зевая.

— Э, право же, не до такой же степени мне безразлично! Ладно, имя мне — Ром, хотя среди низших духов ночи я более известен как Ваятель Легиона Мертвых.

— Что ж, бесспорно знающий себе цену Ваятель, а я — Сандр, князь Древоградский, это — смиренный Дмитр, настоятель Урга и прилегающих областей, служитель Бога Грезящего.

Чернокнижник пренебрежительно фыркнул:

— Грезящий! Старая сказка, разбавленная временем патока, которой ушлые жрецы потчуют доверчивых простаков, дабы заграбастать их имущество и души в придачу.

— О, нет! Ты сильно заблуждаешься, уважаемый маг. Когда-то и я был далек от веры, но теперь воочию убедился, что Грезящий гораздо материален, чем ты полагаешь.

— Пусть будет так, оставим философские споры рассвету, я вижу, сиятельный гость отчаянно зевает и более всего нуждается в отдыхе, чем в пустопорожних диспутах. Ступайте на второй этаж, вторая дверь направо не заперта. Бедняга, что жил там, к несчастью лишился рассудка от переедания и непоправимо навредил себе, но подобное стесняющее обстоятельство на одну единственную ночь едва ль может испугать добрых господ. Других свободных апартаментов все равно не предвидится: в гостинице наплыв постояльцев, спешащих на ежегодный шабаш в окрестностях Мора. Так же прошу прощения, что не могу проводить, нужно еще закончить инициированный ритуал, а завтра я познакомлю вас с содержателем сего укромного уголка, презанятным типом. Покойной вам ночи.

Едва переступив порог указанной комнаты, Сандр понял, на что намекал колдун; подсвечивая себе захваченной из подвала лампой, он оглядел повешенного на стропилах бедолагу. В комнате царил полнейший беспорядок, свидетельствовавший о торопливом обыске: матрас сброшен, содержимое окованного сундука перерыто и раскидано по полу, массивный шкаф сдвинут с места, на что указывали следы на почерневших половицах.

Сандр пожал плечами и принялся с наслаждением стаскивать обувь, наотрез отказавшийся заходить Дмитр устроился в коридоре, неодобрительно бормоча что-то под нос. Несмотря на крайнюю усталость, сон долго не шел к нему, как это обычно бывает по полнолуниям; Сандр ворочался, охал от боли в ноющих мускулах, икры — так те вообще были тверды словно камень. Снаружи ухали и хохотали кикиморы, стропила поскрипывали под тяжестью груза, сквозняк, задувая через неплотно пригнанные ставни, раскачивал пустые лампадки в темноте, однако мышей, клопов да прочих паразитов, любящих поползать по спящим, на удивление не было. Лишь только под утро юноше удалось забыться в оборванных, громоздящихся друг на друге гнетущих видениях.

Он пробудился уже довольно поздно от шума голосов, хождения и стука посуды. Первое на что он обратил внимание, с трудом сползая с кровати: труп исчез, а вещи аккуратно прибраны, табуреты расставлены вокруг низенького столика, даже на подоконнике красовался в глиняном горшке какой-то унылый репейник. Однако он ничего не слышал, так крепко спал.

— Что за наваждение! — пробормотал Сандр.

Потягиваясь и по-прежнему ощущая тянущую ломоту во всем теле — сказывался изнурительный переход, — Сандр распахнул дверь, и нос к носу столкнулся с хозяином.

Он неприязненно уставился на шарообразную лысую голову, выпуклые фасеточные глазища, узкие плечи переходящие в длинные конечности, которые заканчивались мощными пупырчатыми клешнями.

— Нерожденный!

— Головоног к вашим услугам, милостивый государь, — отозвался тот, низко кланяясь.

— Да.… Послушай Голо…хозяин, к сожалению, мне сейчас нечем расплатиться за постой, однако, само собой, при первой же оказии…

— Не извольте беспокоиться, ваш товарищ и мой давнишний хороший компаньон Ром уже обо всем позаботился. Отдыхайте, ешьте, пейте — сколько душе угодно. Кстати, ваш спутник чуть свет на ногах и поджидает вас внизу. Еще что-нибудь будет угодно?

— В принципе… я хотел спросить, вчера, когда я зашел в комнату, там находился труп, а сегодня он исчез.

— Не понимаю, господин остался чем-то недоволен? — осведомился хозяин.

— Ну, — Сандр сбивчиво стал пояснять, догадываясь, как глупо должно быть выглядит со стороны, — это непорядок, то есть я хотел сказать… — он окончательно запутался.

— Господин желал бы знать, где сейчас предыдущий постоялец? — раздельно проговорил хозяин. В его глазищах ничего не отражалось, гнусавый голос, исходивший из жаберных щелей по бокам шеи, был начисто лишен привычных человеческих интонаций, невозможно было понять, издевается гнусное существо или почтительно беседует.

— Да! Где он? — выпалил Сандр.

Жуткая рожа растянулась, как показалось Сандру в подобие ухмылки.

— На кухне, в кастрюле, господин, где ж ему еще быть-то родимому? Желаете отведать? Милости прошу к столу!

Сандр поморщился.

— Мертвечина — удел смердов, да простолюдинов. Схватиться в поединке с врагом, сильным, достойным, равным, и одолев вырвать горячее, истекающее кровью сердце, чтобы прямо на поле брани пожрать сосредоточие мощи — вот поистине пища настоящих героев. Что до тебя… А больше ничего на завтрак не предвидится?

— Скорее уж на обед, завтрак вы давно уж-то проспали. А то, как же! Есть великолепный отвар из трав, проросшего картофеля и сушенных обеззараженных мухоморов, сам собирал в прошлом году, — Головоног бочком подобрался вплотную, похотливо беря клешней Сандра за локоть. — А может господин предпочитает некие потаенные радости, практикующиеся в отдаленных берлогах, из тех, что ныне практически выродились или находятся под запретом в большинстве ханжеских городов? Здесь у нас с этим не так строго, а то и понятно — народишко темный, все больше уроды больные всякие…

Сандр покачал головой, и начал спускаться в обширную столовую, располагавшуюся на первом этаже. Там уже вовсю пылал огонь, и десятка два постояльцев с увлечением предавались поглощению пищи. Тут же на натянутых поперек зала веревках сушилось развешанное белье.