Холодок (СИ)

- Чего это он? – повторил Антошка свой вопрос. Я нагнулся и поднял половинку ореха, из которой пил незнакомец. Пахло однозначно шоколадом и больше ничем. А то я уж думал, что Антошка просто напутал по неопытности и вместо шоколаду угостил незнакомца чем-нибудь спиртным.

- Ну, я не знаю, - протянул я, - возможно, у них метаболизм другой, и наш шоколад действует на здешних людей, как спиртное.

- Но на нас же с тобой не подействовало… - протянул Антошка.

- Чоуроджи более выносливы – напомнил я, - может, и подействовало, но наш организм с этим справился. К тому же мы воспринимаем шоколад как нечто безобидное. Наколдуй ещё чашечку.

- Ага, - радостно согласился Антошка и быстренько выполнил мою просьбу. На этот раз в шоколаде явно прослеживались нотки корицы и мёда – ну прямо всё, как мне нравилось. И я подумал, что со стороны картинка выглядит полнейшим сюром – сидят два голубокожих парня на маленьком островке посреди бескрайнего моря, рядом с ними спит третий, вокруг прорезают кромешную тьму вспышки редеющих молний, и льёт проливной дождь, при этом ни капельки на них не попадая. И эта парочка мирно распивает шоколад, вспоминая при этом всех общих знакомых.

Да-да, мы с Антошкой ударились в воспоминания, и сейчас жизнь в интернате мне вспоминалась исключительно с хорошей стороны. Попытавшуюся всплыть догадку о возможном мамином предательстве я придавил на корню. У меня уже возникла одна очень интересная мысль, и, если получится, я ещё сумею всех удивить. Но сначала нужно выполнить то, ради чего мы так упорно движемся к землям людей – найти Диск и Циферблат и создать новую ветвь уже существующей реальности.

Наговорившись всласть, мы ещё немного подремали, а когда открыли глаза, солнце уже взошло, небосклон радовал глаз своей свежестью, а море вновь было тихим и ласковым. Шторм миновал, пора было двигаться дальше, только вот что делать с нашим найдёнышем?

И тут лежащее неподалёку тело зашевелилось.

Мы с Антошкой хмыкнули и стали наблюдать за спасённым, притворяясь спящими. Парень поднял голову, обвёл взглядом маленький островок, с немалым удивлением воззрился на «спящих» нас, потом схватился руками за голову – видно, вспомнил всё своё вчерашнее приключение.

Он обратил руки к небесам и взмолился:

- Светила Небесные! Сурайя и Шан-Сурайя! Помогите мне, ведь вы, пресветлые богини, направили этих бессмысленных тварей, дабы поднять меня из пучины морской! Помогите же мне выбраться с этого острова, пошлите корабль!

Не понял… Это кто это бессмысленные твари? Мы, что ли? Хотя… если он видел только пойманных морских девушек, то неудивительно, что считает так… Надо, пожалуй, объясниться.

Но пока я думал, Антошка завёлся с пол-оборота:

- Ты кого тварями назвал, сын плешивого шакала и ослицы, больной гонореей? – тут же высказался он.

М-да, Антошка недавно прочёл «Повесть о Ходже Насреддине» Соловьёва и иногда выдавал цветистые восточные речи. Порой получалось на редкость уморительно. Во всяком случае, сейчас вышло именно так. Я еле-еле сдержался, чтобы не заржать, а у спасённого глаза стали просто квадратные.

- Простите, прекрасные девы, моё невежество, ибо я не знаю, кто такие «шакал», «ослица» и «гонорея», но я даже предполагать не мог, что ваши головы осенил светлый разум, подобный по красоте вашей внешности… - начал оправдываться он. Так. Ещё один любитель восточного колорита на мою бедную головушку. Антошка же обозлился ещё больше и заявил, уже не придерживаясь витиевато-восточного стиля:

- Мужик, ты спятил? Какие мы тебе «девы»? Разуй глаза!

- Ну, - неуверенно протянул парень, - даже если утратили вы девство и познали радость материнства, это никак не отразилось на вашей несравненной красоте…

- Вот же бестолочь! – не выдержал Антошка. – Ничего мы не утратили и не познали! Парни мы! Парни! Смотри, если не веришь!

- Антошка, не надо, - попытался вмешаться я, но куда там. Моего друга уже несло. Он привычным жестом провёл по чешуйкам в паху и продемонстрировал ошеломлённому парню основное отличие мальчика от девочки. Тот охренел ещё больше:

- Да не может быть! Всем известно, что в море обитают только девы! И что не осенил их головы свет разума, но они милы, ласковы и могут дарить своим хозяевам силу, здоровье и молодость, поэтому на рынках рабов их покупают на вес золота…

- На рынках рабов? – прошипел я. – Значит, бедных Чоуроджи продают на рынках рабов?

- Ну, - пролепетал парень, - сейчас всё реже и реже… Потому что их… то есть вас… попадается всё меньше… простите… Я неправильно начал.

И тут этот чокнутый падает на колени и начинает голосить:

- Простите меня, прекрасные дети моря, что я не поблагодарил вас за моё спасение и оскорбил, назвав неразумными. Нет мне прощения за то, что я упомянул о рабстве соплеменниц ваших… Приношу вам свои извинения, я ваш должник отныне.

Мы с Антошкой переглянулись. Нам явно попался какой-то ненормальный Махароджи. И вот что прикажете с этим делать? Не бросать же его на этом клочке суши посреди моря? И мы вздохнули, смирились со своей участью, и я сказал:

- Мы прощаем тебя, ибо неприятные нам слова ты произнёс по неведению. А теперь, может, прекратишь выделываться и объяснишь, кто ты такой?

- Боюсь, что вы не поверите, но я говорю чистую правду, - с достоинством выпрямился спасённый. – Я – Шамшур Кай-сур, старший сын Правителя Шамшур Лат-сура. И я в беде. В большой беде.

========== Глава 10. Похищенный принц ==========

- Боюсь, что вы не поверите, но я говорю чистую правду, - с достоинством выпрямился спасённый. – Я – Шамшур Кай-сур, старший сын Правителя Шамшур Лат-сура. И я в беде. В большой беде.

Хм. Так. Кажется, к нам на задницы приплыло очередное приключение. Я мысленно сплюнул и сказал:

- Меня зовут Мстислав, а это мой друг Антон. Может быть, ты разделишь с нами трапезу и расскажешь, в чём твоя беда?

- Охотно, - вздохнул принц, - но я тут что-то не вижу ничего, напоминающего трапезу.

Мы с Антошкой переглянулись и хмыкнули. После этого, велев принцу собирать «орехи», которые буря посбивала с деревьев во множестве, синхронно нырнули в море. Вкусных моллюсков там было видимо-невидимо, рыбы тоже, к тому же, теперь мы знали, какие водоросли можно употреблять в пищу, так что минут за десять набрали и того, и другого, и третьего и предстали перед ошарашенным принцем. Моллюсков Антошка ловко повскрывал когтями, водоросли он же разложил на широком листе псевдопальмы – одном из многих, сорванных штормом, а я тем временем ловко разделал трёх среднего размера рыбин и задумчиво посмотрел на принца. Не думаю, что здесь в ходу японские вкусы, и если наши желудки Чоуроджи способны переварить сырую рыбу, то для него лучше её как-то приготовить. Только как?

Я подумал и вспомнил вчерашнее заклинание, которое применил для сушки. А если попробовать приготовить рыбу с его помощью, только чуть-чуть усилив? Может быть, она испечётся?

Мужик сказал – мужик сделал, я попробовал… и был приятно удивлён результатом. Рыба покрылась тонкой золотистой корочкой, как при хорошей прожарке, и запахла просто умопомрачительно. Вот и прекрасно. Сырое есть сырое, а мы всё-таки привыкли есть уже что-то приготовленное. Хотя бы так.

Разложив жареных рыбин покрасивее на тех же самых листьях, которые любезно предоставили сильно полысевшие псевдопальмы, мы позвали принца к импровизированному столу.

Присев на песок, он одобрительно кивнул:

- Какие вы быстрые. Кстати, Ойзи – тут он указал на моллюсков – деликатес даже во дворце Правителя, а рыб Мошшу такой величины я раньше не видел.

- Ну, - хмыкнул Антошка, - там и покрупнее были. Но мы решили, что жадничать ни к чему. Захотим – ещё наловим. Это нетрудно.

- Как я вам завидую, - неожиданно вздохнул принц. – Вольная жизнь, полная свобода, и нет необходимости добывать кусок хлеба в поте лица, как это делают многие на земле. А море нас не любит и неохотно отдаёт свои дары с тех пор, как…