Край Ветров: Пироманс (СИ)

— Осталось всего ничего — выжить, а? — он невесело усмехнулся.

— Да что там уже осталось, — сказала Кей. — Дойдем до Явера, вы исполните свое божественное предназначение, а там…

В тишине раздался звонок. Кей даже обрадовалась ему — он прервал неловкое молчание. Она подошла к трюмо, взглянула на экран телефона…

— Шеф звонит, — приняла вызов. — На связи.

Рин остался стоять, бестактно развесив уши.

Кей слушала шефа внимательно, и чем дальше, тем больше ей плохело. С другой стороны, все к тому и шло. Надо было быть полным дураком, чтобы не предвидеть такого развития событий.

— Что говорит? — спросил Рин, когда Кей положила трубку.

Она вздохнула:

— Ну, что. Они послали агентов на это наше озеро.

— Ты им сказала?

— Ага, в прошлом отчете. Тогда все еще в пределах нормы было, знаешь ли.

— И что на озере?

— На озере… ну, растяжки, колючая проволока, вертолеты и пара мобильных лагерей угадай кого.

— Кого?

— Чтецы, целители и церковь.

— Да что ты будешь делать…

— Погоди ругаться, — Кей глянула в зеркало, поправила волосы и одежду. — Это еще не все. Шеф говорит, что с озером — с самим озером — тоже какие-то проблемы.

— Какие?

— Он не уточнил. Сказал, что предлагает помощь и информацию. Пойдем, обсудим это с остальными. Если только они еще не нажрались до беспамятства.

— А ночь обещала быть томной, — Рин, затянув ремень и накинув на плечи рубашку, последовал за Кей.

ГЛАВА 25

— Кремчик лечит. Но ладонь мужика! — Найк слегка вывернул плечо к себе. — Ладно, следы от зубов мне даже понравились — круто выглядят, наверное, хотя надо в нормальное зеркало посмотреть. Незапланированное такое бесплатное шрамирование. Но ладонь мужика?

Никс не могла отрицать: след от пятерни Константина отпечатался на плече Найка не в пример четко и ровненько. Она закрутила тюбик с мазью от ожогов и сунула его в пакет.

По правую руку шумело море. Чужое, темное — но море. Светлый, почти белый песок, водоросли на границе воды, бетонный парапет. В их родных краях песок почти всегда желтый, словно золоченый. Здесь берег другой.

Путь из поросших соснами предгорий к морю занял около двух часов. Найк почувствовал боль от ожога через полчаса после того, как они вырвались из стен колонии. Очевидно, адреналин схлынул — и боль, как незваная гостья, нагрянула, не обрадовав. Они не сразу нашли аптеку, только в третьем по счету поселке. Идти в травмпункт Найк отказался, заявив, что, мол, пустяки, слабенько как-то жег его Константин. Никс тоже это было непонятно: выходит, Константин не хотел Найку смерти? Но почему тогда без зазрения совести убил чтеца? Может, он не знал, что Абеляр — последний?

Смерть Абеляра никак не давала Никс покоя. Может, у Абеляра с ее отцом была какая-нибудь давняя вражда? И почему Абеляр не применил на Константине свои способности чтеца? Почему он пытался выиграть одним огнестрельным оружием и скоростью? В скорости он Константину проиграл. Может, действительно, они уже сталкивались, и разум блудного папашки защищен от магии этого конкретного чтеца?

Впрочем, что уже гадать.

Закупив мази от ожогов, они еще немного прокатились на запад, и вот притормозили у берега, рядом с неработающим кафе и одиноко стоящей телефонной будкой. Найк уселся на парапет, и Никс принялась наносить лекарство на его обожженное плечо и запястье.

Это было немного странно: лечить человека от последствий применения магии огня. Чуялось в этом и что-то должное, верное. Никс хотелось коснуться и здорового плеча тоже, волос, шеи — но она сдерживалась. Мало ли, что подумает. Сейчас… не то место и не то время.

— Так намного лучше, — сообщил Найк, повернувшись к ней. — Спасибо. Пойду звонить нашим.

Телефонная будка оказалась такой же нерабочей, как кафе.

Найк, цыкнув, снова уселся за руль, и они двинулись дальше на запад. Море пару раз отступало, но дорога снова и снова выводила их к берегу. Становилось все суше и теплей. На исходе третьего часа езды на горизонте показался город — сравнительно небольшой, прибрежный, чем-то похожий на давно покинутый дом.

"Чаячий Ильмен" — гласила надпись на стеле, возвышающейся на въезде в предместья. Здесь было совсем тепло, почти жарко, люди ходили в легкой цветной одежде. Чувствовалось, что лето решило задержаться тут чуть подольше.

Они закатили мотоцикл на холм и пристроили его в тени дерева, чтобы осмотреться и слегка размяться, а заодно чего-нибудь перекусить. Никс, по правде сказать, в заточении кормили хорошо — да вот кусок особо в горло не лез. Тут же на нее напал просто зверский аппетит. Они быстро разыскали закусочную — непрезентабельную, затрапезную, с самым простецким меню, но сейчас им этого было более чем достаточно. Только наевшись от пуза жареного мяса, Никс вспомнила, что все еще расхаживает в порванной смирительной рубашке с закатанными рукавами.

Ясно теперь, почему хозяйка харчевни так на нее смотрела.

Но ничего не поделать, не голой же ходить?

Пока Никс расправлялась с пирожком с повидлом, Найк сумел договориться с владелицей забегаловки и позвонить от нее остальным, оставшимся далеко позади.

Вернулся, сел напротив Никс, сложил руки замком перед собой, и принялся невидящим взором смотреть куда-то в деревянную лавку.

— Ну, что говорят? — спросила Никс, не дождавшись рассказа.

Найк очнулся, вздрогнув.

— Что-то я засыпаю совсем, — он протер глаза. — Еще и жарко… разморило, — выдохнул. — А эти… я пообщался с Рином. Говорит, удалось уйти без потерь, почти.

— Почти?

— Он не уточнял, но, говорит, все живы. Они прибыли в Половинчатый Замок и сейчас отдыхают. Как проспятся — выедут к нам.

— Это хорошо, — протянула Никс. — Сколько им добираться?

Найк снова смотрел в пустоту. В этот раз очнулся без оклика.

— Ох. М-м… скорее всего, ехать им дольше, чем нам. Смотря чем, конечно. Но не больше пары суток, я думаю.

— Сильно спать хочешь? — участливо спросила Никс.

Найк выдохнул:

— Терпимо. Пока не время для спанья. Пойду сейчас себе кофе возьму. Еще есть дела.

Он поднялся и пошел внутрь забегаловки. Когда вернулся, Никс спросила:

— Насколько мы далеко от… от того места? — она старалась говорить осторожно.

Найк взял салфетку, солонку и перечницу, и расположил их на столе на порядочном расстоянии друг от друга:

— Если это — море, — он указал на салфетку, — то вот тут — континент. Вот — Поющая, — он положил на стол вилку. — Это — откуда мы приехали. А вот здесь у нас Ильмен, где мы сейчас. Думаю, — он стал говорить тише, — найти нас тут быстро ни у кого не выйдет.

— Что ж, это не может не радовать, — Никс отхлебнула сока. — Кстати, как твое плечо?

— Ноет немного, — Найк поежился, — жить буду.

— Что-то с тобой не так, — все же сказала Никс. — Какой-то ты напряженный, а не только сонный. Какие у нас еще остаются дела?

Найк хмыкнул, негромко рассмеялся, потом посерьезнел. Вздохнул.

— Ну, видишь ли…

Никс вся обратилась во внимание.

— Видишь ли, есть небольшая проблема.

— Какая?

— Проблема эта, скажем так, несколько… практического толка.

— Ну, не томи же!

— Хорошо. Дело в том, что… — он наконец решился и выдал: — Денег нет. То есть, есть — но крайне мало.

Никс выдохнула.

— Слушай, человек может продержаться на воде трое суток! Я уже было подумала, что там что-то совсем серьезное.

— Ну, как сказать, — Найк почесал затылок, старательно избегая смотреть ей в глаза. — Я слегка в растерянности. Я много где путешествовал и в разных ситуациях бывал, но, в основном, один. А тут… короче, все мои сбережения остались в машине. Машина — в Тасарос-Фессе. Почему я ни у кого не занял — моя ошибка, забыл. Дурак, согласен, каюсь. А идти сейчас в Тасарос-Фесс — можно пропустить ребят. И я б, если б сам был, поспал бы на улице, но тебя же…