Край Ветров: Пироманс (СИ)

Ладно.

Кей решила, что для начала запишет то, что уже придумала, как преподнести — а там посмотрит.

Первые четыре абзаца легли на бумагу. Кей перечитала их три раза.

— Полный бред, — сказала она, потирая переносицу. — Бред сивой кобылы.

Кей стала перечитывать текст по следующему кругу, как тут в дверь постучали.

Не дождавшись разрешения, в комнату просочился Рин. Лицо — сложное, в руке — бутылка, на "офицерском теле" почему-то незастегнутая фиолетовая рубаха некроманта. Кей сощурилась: что там они успели натворить уже, пока ее не было?

— Чего тебе? — спросила она.

Рин ничего не ответил, прошел внутрь комнаты и уселся на край кровати. Кей обернулась к нему:

— Нет, действительно. Это как бы наша с Ирвис спальня, а если б я тут голая была?

Рин улыбнулся и откупорил бутылку, пригубил и наконец заговорил:

— Будешь?

— Я пытаюсь работать.

— Как хочешь.

— Что-то у тебя настроение какое-то больно хорошее, — Кей повернулась обратно к трюмо. — Ну, раз пришел и сидишь, то будешь помогать мне писать отчет.

— Про меня?

— А про кого ж еще.

— Честно сказать, я несколько по другой причине.

Кей напряглась. Перевела взгляд с отчета на, собственно, предмет отчетности:

— Да ну, — она попыталась скрыть тревогу насмешкой. — И что же изволит ваше… леднейшество?

Рейнхард снова просто смотрел на нее и молчал. Что там у него в голове теперь делается? Иногда, конечно, стоит помолчать, чтобы сойти за умного… Но тут? Кей почувствовала себя слегка неуютно под этим прямым, назойливым взглядом. Как будто бы он оценивает ее… не внешне, нет. Как будто что-то глубже выискивает — что именно? Темно-фиолетовая рубашка ему действительно слегка маловата — потому-то и расстегнута. Бутыль поблескивает, блики в глазах ей вторят. Белые волосы, сохраняющие свое великолепие не иначе как по волшебству, распущены и свободно струятся по плечам.

Что он тут забыл?

— Ваше леднейшество пьяно? — издевательски мягко спросила Кей. — Во всем Половинчатом Замке не нашлось хорошего друга, могущего составить леднейшеству компанию лучшую, чем я?

— Если ты повторишь это слово еще раза два, оно смешнее не станет, — серьезно ответил Рин.

— Вот этот тон уже больше похож на то, что я привыкла слышать, — хмыкнула Кей и отвернулась. Стало слегка спокойней. — Раз не собираешься помогать — не мешай.

Рин, словно приняв такие условия пребывания в комнате, какое-то время и правда сидел молча, иногда отпивая из бутылки. Кей, попытавшись абстрагироваться, перечитала первые два абзаца снова. Потом она прикрыла глаза и спросила себя: "Почему я не встану и не выгоню его?"

Ответ ей совсем не понравился: она хотела, чтобы он остался. Так было почему-то спокойнее. Ответить себе на логичный вопрос, почему именно и зачем он ей тут сейчас нужен, оказалось сложней. Неужели ей льстит то, что он не внизу, в веселой компании, а здесь? Бред. Рейнхарду что-то нужно. Осталось узнать, что.

— Я хотел спросить, — проговорил Рин, будто мысли ее прочитал. — Если я вернусь… если я вернусь и предстану перед судом, при этом твои отчеты будут соответствовать реальности до самой последней буквы — что мне за это будет? К чему меня приговорят?

Кей выдохнула. Не сразу, но она все же обернулась, чтобы взглянуть ему в глаза. Врать не хотелось, но и правда была тяжелой.

— Ты сам знаешь, что это зависит от многих факторов, — сказала она. — От стратегии твоей защиты. От дополнительных материалов. От того, кто именно будет судить…

— Я ничего не знаю, — Рин покачал головой. — Никогда не интересовался деталями. Я лишь предполагаю, что вся разница в том, какую именно казнь мне придумают.

Кей пожала плечами:

— Почему сразу казнь? Возможно, тебя просто заставят мучиться от боли ближайшие пятьдесят лет, искусственно поддерживая живым и в сознании.

— Ты думаешь, осужденным маньякам-психопатам это помогает раскаяться?

— Так их и не исправить хотят, а наказать, что ж тут непонятного. Да и вообще, это же для устрашения других делается, а не из-за свирепой кровавости суда. Их бы казнили милосердно, но тогда чего бояться остальным? И не я это придумала, — Кей снова отвернулась. Помедлив, сказала, глядя на исписанную неровным почерком бумагу: — Но это, понятно, не то, чего кто-либо может хотеть. Для другого — особенно. Поэтому не беспокойся об этом. Наш договор в силе. Я еще думаю о событиях, произошедших в колонии, тут, конечно, сложно, но…

— В Лунном были еще поглощающие, — внезапно сказал Рин. — Другие.

Кей резко развернулась так, что ручка полетела на пол. Пришлось наклоняться и поднимать ее, но на автомате, слишком уж неожиданны были слова Рейнхарда.

— Что ж ты сразу мне не сказал?!

— Я сначала не думал, что это может быть важно, но вот потом, вспоминая произошедшее…

— И что с ними стало?

— Я не мог затормозить их так же, как других людей и магов, — проговорил Рин задумчиво, встряхнул бутылку и стал разглядывать ее на просвет. — Они, сама понимаешь, к полу прилипать отказались. Одному удалось удержать оружие в руках и в самый опасный момент никуда его не прислонить — так что он остался при своем верном огнестрельном друге, — Рейнхард перестал гипнотизировать вино, но пить больше не стал. — Всего их было четверо — двое на моем уровне и по одному на каждом уровне ниже. Я заблокировал их внизу физически, стеной из камня и льда. Они, я думаю, со временем выкопаются. Если не задохнутся. Скорее всего, не задохнутся — прорехи там оставались…

Кей начала представлять размер вероятной катастрофы.

— Вот это, ты знаешь, в корне меняет дело, — серьезно сказала она. — Что это были за поглощающие?

— С чего же меняет? Думаешь, они в курсе, что все это я натворил?

— Если они выжили, они провели расследование, и тоже будут отчитываться.

— Я подумал о том же. Поэтому и пришел. А кто они… — Рин пожал плечами. — Откуда мне знать. Ну что, вино будешь?

Кей заколебалась — с такими новостями и вусмерть нахлебаться не зазорно. Но тема была слишком серьезной, поэтому она отрицательно покачала головой:

— Нет. Попробуй вспомнить их лица. Ты запомнил форму? Может, видел шевроны?

— В тот момент я "видел" их весьма специфически, — ответил Рин, прикрыв глаза и вытянув свободную руку вперед. — Словно на ощупь. Я скорее чувствовал их, как будто они идут по моей коже. Форт был продолжением меня. И лиц я вспомнить не могу.

— Паршиво, — Кей медленно повернулась к отчету, постучала ручкой по губе. — Это все меняет, определенно меняет… Все и так сложно, а с этим еще сложней…

— Вот я и подумал, — продолжил Рин, — что… договор договором, и я тебе благодарен, но… Ладно, поставим вопрос иначе. Что будет тебе, если откроется, что твой отчет — ложь?

Кей отложила ручку на стол.

— Я всего лишь твой наблюдатель, — сказала она, глядя на его отражение в трюмо. — Меня, скорее всего, отстранят. Возможен штраф. Возможен запрет на работу в структуре. Возможен и срок. Не думаю, что большой. Года четыре. Жизнь моя вряд ли их заинтересует, — она обернулась и взглянула на Рина прямо. — Другое дело — если обман раскроется, прилетит в основном тебе.

— Занятный расклад.

— А то.

— Говоришь, простой наблюдатель… — повторил Рейнхард, глядя немного рассеянно, склонив голову набок. — Сначала ты нам заявляла, что ты самый активный поклонник нашего творчества, — он стал загибать пальцы. — Потом ты пришла в действительный фанклуб и развалила его изнутри. Затем ты появилась в академии, где я должен был преподавать, и принялась стращать первогодок, заявляя, что ты нулевой элементалист. Потом ты навязалась к нам, будто бы за компанию. Затем вдруг выяснилось, что ты — агент поглощающих, почуявший запах жареного и пустившийся в авантюру по собственной инициативе. И тут оказывается, что ты — мой персональный наблюдатель, который должен убить меня в случае чего.

Его взгляд перестал быть рассеянным. Он посмотрел на Кей прямо и тяжело: