Ненависть

твел взгляд.

— Она — это та, из-за которой я сюда пришел, — чужим голосом сказал он.

— Я понял, — невозмутимо отозвался Мариус.

— Она… не такая, как другие.

— Не сомневаюсь.

— Вряд ли ты понимаешь, о чем я…

— Почти наверняка нет, — улыбнулся друид. — Но ты не любишь ее, это я вижу. Это что-то большее, чем любовь. Это…

— Ненависть, — сказал Дэмьен и улыбнулся тоже — устало, измученно и почти облегченно. — Я ее заслужил.

— Ты до сих пор так думаешь? — Улыбка сбежала с губ Мариуса, он пожал плечами и вынул руки из огня. Кожа, несколько минут страстно обцеловываемая пламенем, была чистой, гладкой, и — вдруг подумалось Дэмьену — наверняка холодной. — В таком случае, кажется, впервые на моей памяти Привратник ошибся.

Дэмьену стало страшно. Он лишь теперь вспомнил, что возвращение в мир — возможность такого возвращения — тоже считалось испытанием. Которого он, кажется, не выдержал…

— Что ты хочешь этим… — спросил он и внезапно задохнулся, не в силах даже довести фразу до конца — от ужаса у него перехватило горло и вдруг подкосились ноги.

Мариус хмуро посмотрел на него, потом слабо улыбнулся, продолжая хмуриться.

— А может, и нет, — проворчал он, отходя в сторону — Иди сюда.

Дэмьен, с трудом сдержав вздох облегчения, поспешно подошел к нему. Мариус указал ему на окно. Дэмьен проследил за направлением его взгляда и увидел, что окна в келье выходят на стену и вход в друидский квартал.

— Ты стоял у этой статуи, прежде чем выйти, — сказал Мариус. — О чем ты думал? О той женщине?

— Нет… Нет, не о ней.

— О себе?

— Да.

— Ты ее боишься?

Дэмьен обдумал вопрос. Потом ответил — легко и уверенно, как будто знал это всегда:

— Нет. Но она собирается убить меня. А я не хочу умирать, не пожив хоть немного. Я ведь никогда не жил. Хотелось бы попробовать.

— Ты мог бы просто убить ее первым.

— Тогда ничего бы не изменилось. Я продолжал бы… не жить.

— Но встречи с ней ты боишься? Не ее, а этой встречи? Потому что знаешь, что она попытается убить тебя, а ты уже не сможешь использовать старый проверенный способ, которым всегда пресекал подобные попытки?

— Именно, — кивнул Дэмьен, вспомнив дворян из деревни Клирис, Ратника… и десятки, сотни других,

— Это шестая инициация. Инициация Тьмы, она же инициация Смерти. Иди туда. Ну, иди же. К ней.

Дэмьен посмотрел на него в изумлении:

— Ты хочешь, чтобы я встретился с ней? Сейчас?..

— Да нет же, — нетерпеливо мотнул головой Мариус. — Не надо встречаться с ней. Иди в мир, в котором она есть. Иди в него и вернись оттуда, как только почувствуешь, что можешь. Это и будет самым сложным: вернуться, когда понимаешь, что умеешь оставаться там. Это всё равно что идти на добровольную смерть, когда на другой чаше весов бессмертие… Понимаешь?

Дэмьен не ответил, потому что не знал ответа. Мариус понял это и вздохнул:

— Я знаю, это нелегко. Даже понять. Именно потому, что это кажется таким простым. Как там твое тело, вы нашли общий язык?

— Теперь у меня одним