Край ветров. (СИ)

- Так, ладно, - Экс сунул бинокль в замшевую сумку, спрыгнул со стула. - Я побежал.

- Да погоди ты, - Марьян даже проснулся сам, - мне до конца смены полчаса всего... вместе пойдем.

- Нет, я пойду, а ты догоняй, - Экс, кинув на стойку смятую денежную бумажку, пулей выскочил из кофейни.

Марьян, вздохнув, собрал со стойки посуду, деньги и прочий мусор, и отправился завершать последние оставшиеся на сегодня дела.

Пока он собирался, стемнело. Город засверкал, словно чешуя на черном рыбьем боку, осколками желтого и золотого. Марьян получше закутался в шарф, застегнул куртку и, кивнув на прощание сменщице, выбрался под свет раскачивающихся на ветру уличных фонтарей.

Да уж, нынешняя осень - не самая теплая из тех, что снисходили на этот город за последние пять лет. Два года назад в это время еще купаться можно было, отъехав подальше, за Змеиную Косу, туда, где в череде узких природных бухт теряются и сходят на нет шторма. В этот раз природа решила, что нечего тянуть кота за хвост, пора и честь знать.

И вот наступило самое неприятное время: сырая серость дней, промозглая ночная стужа... В такие времена никуда не хочется, ничего не ждется и все надежды и устремления кажутся несбыточными. И тем интереснее следовать за теми, кто не разучился верить и ждать.

Марьян, неутомимо преодолевая лестницу за лестинцей, спешил вниз, на Переломный тупик.

Девушка, за которой так отчаянно следил Экс, жила рядом, на улице Встреченной, но в гости к ней Марьян, конечно, не собирался. Он завернул в темный переулок, подождал, пока глаза привыкнут к полутьме, и двинулся дальше, нырнув налево, в узкий проход между заборами, поросшими плющем и ежевикой. Сюда совсем не добивало освещение с улицы, но Марьян достаточно хорошо видел в темноте. Узкая дорожка, собранная местными их гниющих досок, привела его к затерявшемуся среди прочих двухэтажному дому, давно брошенному жильцами на произвол природы и тех, кто... ну, кто там может жить, в такой-то темноте за заколоченными окнами? Судя по запаху, сплошные аши.

Марьян в который раз дернулся, брезгливо морща нос. Но все равно прошел в распахнутую калитку, обошел дом и забрался по ветхой деревянной лестнице на второй этаж, а там, цепляясь за решетки на окнах и прочие выступающие декорации, выкатился на пологую крышу.

Экс уже был на посту, с расчехленным биноклем и открытой пачкой печенья. Промозглые сумерки его снова не смущали ни капли.

С крыши заброшенного дома открывался перкрасный вид на двор и жилище бедной, ничего не подозревающей девочки, которую вот уже третью неделю "наблюдает" Экс. Благо, хоть не ежедневно. Ходит он сюда раза три в неделю, пожалуй.

Марьян подстелил себе пакетик и уселся невдалеке от Экса.

- По яблочному? - поинтересновался он.

Экс даже оторвался от бинокля, чтобы раздраженно заметить:

- Ты же знаешь, я не пью.

- Я все надеюсь, что ты пересмотришь свои принципы, - мягко улыбнулся Марьян.

- Я...

- И перестанешь наблюдать за этой девчонкой.

- Ты не понимаешь. Вдруг она...

- Я тебя туда не пущу.

- Но если она!.. - в низком голосе Экса прозвучала неподдельная тревога за возможные последствия этого "если".

Марьян вздохнул. Распечатал бутылку сидра и сделал хороший глоток.

Он, в принципе, понимал, что, сидя здесь, никакой пользы себе не выгадает. Лучше было бы потратить это время на самообучение, да хоть книжку почитать можно было бы. И все равно он зачем-то сидит тут, в холодной промозглой полутьме, смотрит, как свихнувшийся Экс наблюдает за ни в чем не повинной барышней, и... и вот-вот это ему надоест.

- Ты же понимаешь, - медленно начал Марьян, - что, если она тебя засечет и вызовет полицию... суды, штрафы, все дела.

Кажется, этот разговор они разговаривают уже раз в десятый.

- Не засечет, - сказал Экс. - У нее там свет, мы - в темноте. Знать она меня не знает. Если кого и вызовет - пускай ищут по переулкам, успехов им.

Марьян глубоко вздохнул. Вместе с повышающимся градусом в его крови начинала закипать злость. Не злость даже - решительность, веселый такой задор. Может, одно перетекало в другое. Может, за этой решительностью он сам от себя скрывал страх сделать что-то еще, что-то, нужное ему самому.

Марьян разом выхлебал весь свой сидр, поти не чувствуя вкуса. Вытер рот, шмыгнул носом, посмотрел на Экса со смесью обиды и тоски. "Хрен с тобою, золотая рыбка", - подумал он, встал и пошел к боковому краю крыши.

Руки слушались легко, слишком легко, ловко цеплялись за нужные балки-перила-прутья-подоконники. Марьян спрыгнул наземь, отряхнул руки. Взглянул вверх.

Экс и не думал покидать своего поста.

Марьян, боясь растерять ненароком решительность, двинулся по узким переходам между дворами вперед - к дому, что над обрывом.

Итак. Это глупо, да. Это самонадеянно. Это вызовет у Экса лютую ярость. Он не простит, нет. Он будет скрипеть зубами и, может быть, даже предпримет что-нибудь. Может позвонить, например, наорать. Поэтому Марьян нащупал пальцами нужные кнопки и, не вынимая из кармана, прикрутил громкость телефона. На всякий случай.

Вдруг у него все получится?

А какие, вообще, есть варианты? Притвориться разносчиком пиццы? Проверяющим коммунальщиком? Почтальоном? Сантехником? Электриком?

Марьян, проходя мимо двора, огороженного кирпичным забором, спугнул с него пару жирных черных котов.

Может, поймать котика? Эксова дева ведь любит котиков. Перевязать коту лапу чем-нибудь - вроде как ранен котик, срочно нужна медицинская помощь... Марьян усмехнулся про себя, решив, что это как-то слишком уж по-маньячному.

Что еще? Что можно сказать девушке, живущей в доме на обрыве, чтобы она не испугалась и, более того, пустила в дом?

Представиться соседом? Попросить соли? Она попросит задержаться на пороге... В каком-то кино Марьян видел, как новые соседи носят друг другу тортики и супы в честь новоселья, но в этом городе, как он прекрасно понимал, такой традиции нет. Не прокатит. Ладно. Самый последний вариант - сказать правду. Или... или.

Или, может, разыграть шоу формата "Ура, я нашел тебя! Мы виделись с тобой в метро, помнишь то славное утро? Я так долго тебя искал!" Майрьян тут же отбросил эту идею. Конечно, уродом он себя не считал, но думать, что на такое кто-нибудь поведется? Излишне самонадеянно. Да и нет в этом городе метро.

Есть еще один вариант: "Здравствуйте, я жил здесь до вас, приехал вот из другого города, очень хочется посмотреть на дом, ностальгия замучила, вы только не думайте, что я долбанутый..." Это, возможно, могло бы сработать. Много кто сентиментален. Но вот сколько Эксова барышня здесь живет? Кабы знать.

Чем ближе был Марьян к воротам дома на обрыве, тем меньше становилась его решимость. Последние несколько метров он преодолел на голом упрямстве.

А когда подошел совсем близко к зеленым воротам, остановился. Ему вдруг показалось, что это место... это место тревожнее, чем он думал раньше. Или это осень? Море за домом - словно черная стена. Ветер ярится, вертит флюгер в форме тощего петуха, раскачивает тусклый фонарь. Вблизи видно, что между столбцами ограды - ржавые металлические листы, скрепленные такой же изъеденной временем проволокой, и все это гудит, дребезжит, посвистывает.

Марьян, сбросив оцепенение, вдавил кнопку звонка, спрятавшуюся под облупленым козырьком. Где-то вдали послышалось скрежещущее позвякивание. Да уж... наверное, этому дому и в правду не помешал бы... если не электрик, то кто-нибудь с прямыми руками и отверткой.

Марьян рассматривал выгнутую острым клином крышу дома, виднеющуюся за верхним краем ограды, и старался не думать о том, что он сейчас будет говорить. Практика показывает, что экспромт, порою, лучше. Серьезно. Под адреналином слова как-то сами друг с другом стыкуются, нанизываясь на общую нить смысла.

Ага... вот к калитке кто-то идет. Марьян напрягся. Сейчас спросят "Кто там?".