Судьба Убийцы (ЛП)

Вскоре после этого принц Пиратских островов поравнялся с нами на маленькой шлюпке. Соркор, сидевший на веслах, греб мощно и ровно для человека своих лет. Посреди лодки покоились два резных сундука и моряцкий холщовый мешок. Кеннитсон примостился на носу, перья на его шляпе покачивались на ветру. Молодая хорошо одетая девушка сидела на сундуках.

Клеф заметил их и целеустремленно зашагал к капитанской каюте. В следующий миг оттуда появились Альтия и Брэшен: она поджала губы и сощурилась, как разозленная кошка, он казался расслабленным и властным.

Первым в сопровождении молоденькой служанки по трапу поднялся Кеннитсон, следом к стоявшим на палубе присоединился Соркор. Двое матросов Этты перебрались за борт, чтобы поднять сундуки. Пока Кеннитсон осматривался, заговорил Соркор:

– Что ж, – тяжело выговорил он. – Вот и мы.

– Парагон Ладлак! Иди же ко мне, молодой человек, иди скорей! – закричал корабль. Не удостоив Альтию и Брэшена ни словом, ни взглядом Кеннитсон направился к носовому изваянию, бросив служанке через плечо:

– Барла, проследи за моими вещами! Обустрой мою каюту, как я люблю. И поживей.

Соркор проводил его взглядом, щеки старого пирата залил румянец. Не глядя на Альтию и Брэшена, он тихо сказал:

– Я бы хотел отправиться с вами.

– Уж капитанов на этом судне с избытком, – ответил Брэшен, стараясь смягчить свое решение шуткой. – С тобой на борту не только Кеннитсон, но и каждый матрос из тех, кого вы нам дали, станет смотреть на тебя, прежде чем выполнять наши с Альтией приказы.

– Ваша правда, – признал Соркор. Мы наблюдали, как первый увесистый сундук с вещами Кеннитсона подняли и поставили на палубу Совершенного. Соркор проследили за ним глазами и слегка вздохнул. – Вы хотите свободно распоряжаться парнишкой, не так ли? Чтобы я не вступался за него каждый раз, как решу, что вы перегибаете палку с нашим юным принцем.

– Верно, – признал Брэшен. – Я не могу думать о нем, как о юнце, не говоря уж о принце. Корабль хочет, чтобы он был на борту. Ты хочешь, чтобы он поднатаскался в нашем деле, – он примирительно хмыкнул. – Мне же не помешает немного покоя на этом судне. А это случится, только если я буду обращаться с ним, как с любым другим подчиненным.

– Именно это я втолковывал ему вчера, пока его мать повязывала ему на шею свой амулет. Думаю, он все пропустил мимо ушей. Что поделать, теперь он в вашем распоряжении.

После капитуляции Соркора последовала короткая пауза. Старый пират повернулся в сторону Барлы, которая руководила перетаскиванием сундука по палубе, и тихо сказал:

– Ласс, скажи им, чтоб грузили обратно. Холщовый мешок – все, что нужно поднять на борт, – он расправил плечи. – Кеннитсон и Треллвестрит хорошо ладили, когда Проказнице случалось бывать в порту. Уинтроу всякий раз пытался их свести. Он хотел, чтобы ваш мальчик проникся нашей политикой и приобрел немного лоска. Прошу прощения, это слова Уинтроу, не мои.

Рот Брэшена искривила кислая гримаса.

– Лоска, говоришь? Я бы сказал, что Бойо уже вдоволь набрался его от торговцев. Но я не в обиде.

– Я был бы благодарен, если бы ваш сын поддержал его. Он мог бы научить его вашим обычаям, как Треллвестрит научился нашим у Кеннитсона. Ему надо изучить эту палубу, все что над и под ней. Я понимаю, что ему придется пройти через пару-тройку штормов, прежде чем он здесь освоится. Парень никогда не жил на борту. Никогда не... – он покачал своей большой головой и хрипло добавил: – Моя вина.

– Я его натаскаю, – тихо ответил Брэшен. – Он должен научиться подчиняться, но намеренно ломать его я не стану. Первое, что ему придется освоить – как выполнять команды.

Он откашлялся и наградил Соркора сочувственным взглядом.

– Стисни зубы и отойди, Соркор, – Брэшен набрал побольше воздуха и рявкнул: – Кеннитсон! Твои пожитки на борту, займись ими. Бойо, покажи, где его койка, и помоги разместиться.

Бойо вмиг оказался рядом, на лице его была ухмылка, которая, однако, померкла, когда он увидел, что сундук опускают обратно за борт. Барла пожала плечами и спустилась вслед за ним по трапу. Через секунду появилась одна из новых матросов с холщовым мешком через плечо и водрузила его на палубу, пока Кеннитсон шагал в их сторону. Он не медлил, но и не торопился. Он посмотрел на Брэшена, вскинув брови.

– Мою койку? – спросил он с тенью улыбки на губах, как будто был уверен, что капитан оговорился.

– Рядом с моей, – вклинился Бойо. – Бери свой мешок, отнесем его вниз.

Интересно, заметил ли Кеннитсон нотки предостережения в голосе товарища?

– Вниз? – переспросил Кеннитсон, его брови взлетели чуть не до волос. Он перевел взгляд на Соркора, ожидая, что тот вмешается.

Брэшен медленно скрестил руки на груди. C неохотой на лице, однако без намека на вызов, старый пират сказал:

– Приятного путешествия, капитан Трелл. Спокойных морей и попутного ветра.

– Сомневаюсь, что нам повезет в это время года, учитывая, что мы направляемся на юго-восток, но спасибо за пожелание. Будь любезен, передай мое почтение королеве Этте. Я хочу вновь поблагодарить ее за все, что она сделала, чтобы снарядить нас в это путешествие и возместить ущерб нашим торговым партнерам.

– Я прослежу, чтобы она узнала о вашей признательности.

Я видел, что Соркор не хотел уходить. На лице Кеннитсона отразилось недоверие вперемешку с негодованием. Бойо поднял его моряцкий мешок.

– Где мои сундуки? – потребовал ответа Кеннитсон. – Где моя служанка?

– В руках Треллвестрита твой мешок. Я сам его собрал, там есть все, что тебе может понадобиться, – Соркор медленно отвернулся и направился к борту корабля, где его ждала шлюпка, на которой они прибыли. Над поручнем показалась Барла. Соркор покачал головой и знаком велел вернуться в лодку. Она подчинилась с озадаченным видом. Соркор оседлал фальшборт рядом с веревочным трапом.

– Почитай память отца. Стань мужчиной.

Кеннитсон уставился ему вслед, его щеки вспыхнули.

– Я уже мужчина! – выкрикнул он в спину Соркору.

– Бойо, брось мешок, – спокойно сказал Брэшен, и как только сын подчинился, он повернулся к принцу пиратов: – Справишься со своими пожитками, матрос? Я могу попросить принца Фитца Чивэла помочь тебе, если надо.

Его голос не выражал никаких эмоций. Это был тон капитана, который просто проверял нового подчиненного.

Я наблюдал за развернувшейся сценой, опираясь на фальшборт неподалеку, как за кукольным представлением. После слов Трелла я выпрямился и поспешно подошел, чтобы помочь Кеннитсону с пожитками. Меня немного удивила просьба капитана, ведь мешок был не так велик, чтобы представлять непосильную ношу. Однако я дал слово помогать на корабле и намеревался его сдержать.

– Прочь с дороги! Я сам! – заявил Кеннитсон. Капитан Трелл чуть заметно кивнул, и я отошел в сторону. Кеннитсон мог с легкостью справиться с мешком, но вместо того он повел себя, как насупленный испорченный мальчишка, вложив в это все силы. Я напомнил себе, что он – не моя забота, и отправился в каюту Янтарь, где обнаружил сидящего на нижней койке Шута с раскрытым дневником Пчелки на скрещенных коленях.

– А я все думал, не изменил ли ты своего решения и не отправился ли с остальными в Делипай.

– Осматривать достопримечательности? – спросил он и указал на свои изуродованные глаза.

Я присел рядом с ним, пригнув голову, чтобы не удариться о верхнюю койку.

– Я надеялся, что к тебе понемногу возвращается зрение. Ты ведь смотришь на книгу.

– Я трогаю книгу, Фитц, – он вздохнул и протянул ее мне.

Я забеспокоился: это был ее личный дневник, а не книга сновидений. Он был открыт на странице, которую я ему не читал. Неужели он догадался? Я бережно закрыл дневник, аккуратно завернул в рубашку, которую обычно для этого использовал, и убрал обратно в свой поношенный рюкзак. Я боялся, что Шут может случайно найти серебро, но вслух сказал лишь:

– Мы должны быть осторожнее с моим мешком, там огненный кирпич Рейна, который всегда нужно держать вертикально.