Судьба Убийцы (ЛП)

В течение нескольких вечеров я наблюдал, как Кеннитсон перестал игнорировать Пера и начал подначивать и поддразнивать его – так начинается настоящая дружба. Я видел, как Кеннитсон и Пер сговорились и обжуливали Бойо в карты, пока тот не проиграл все до последнего сухие бобы, которые они использовали вместо монет. Шутливая ярость Бойо, когда он вскрыл заговор, завершила принятие Пера в их группку. Клеф стал ставить Кеннитсона и Пера на вахту вместе. Не единожды я замечал, что Пер показывает принцу, как правильно выполнять их задание. Они стали друзьями, и я решил, что им обоим это на пользу.

Не обошлось и без оказий. Я не стал вмешиваться, когда Бойо и Кеннитсон решили в стельку напоить Пера. Каждый юноша должен пройти это испытание, и я рассудил, что хоть на следующий день Перу и придется помучиться, но серьезного вреда ему это не причинит. Бойо скорее питал слабость к проказам, чем к мелким пакостям. На что я не рассчитывал, так это на то, что подвыпивший Пер пригласит их в нашу каюту посмотреть на удивительные подарки Элдерлингов, которые нам преподнесли жители Дождевых Чащоб. Когда я случайно зашел, все трое уже порядком набрались, а мой парень держал в руках один из котелков со взрывчатой смесью Чейда и пытался объяснить, что, по его разумению, это было. Кирпич Элдерлингов лежал перевернутый на моей койке, одеяло уже начало дымиться. Меня не столько расстроило это, сколько то, что дневники Пчелки валялись в непосредственной близости от смятого покрывала.

Я выгнал всех троих из каюты, цветисто выругавшись и поддав Перу по пятой точке. На следующий день, в промежутках между приступами рвоты, он не уставал просить прощения. Бойо и Кеннитсон тоже принесли свои извинения, чуть более сдержанно. Этот случай скрепил их дружбу, и я понял, что на борту Совершенного Пер в безопасности, насколько это вообще возможно.

Однажды вечером Спарк разбудила меня от сна, в котором я так нуждался, чтобы позвать в каюту Янтарь. Я поплелся за ней с затуманенными глазами. Тяжелый труд матроса брал свое.

– Это важно! – прошипела она, прежде чем юркнуть между подвесными койками других матросов.

Прибыв в каюту, я обнаружил там Пера, который выглядел не менее сбитым с толку, чем я. Меня отпустило, когда я увидел, что придется иметь дело с Шутом, а не с Янтарь.

– Нам нужно обсудить план спасения Пчелки, – объявил он.

– Вы уверены, что она жива? – спросил Пер. В его голосе было столько надежды на положительный ответ, что и я невольно съежился.

– Да, – тихо ответил Шут. – Я знаю, что вам сложно в это поверить, ведь когда мы начинали, у нас на уме была лишь месть. Но я уверен, что она жива, а это меняет все наши планы.

Пер искоса бросил на меня тревожный взгляд, я обрадовался, что Шут не мог его видеть. Я и бровью не повел.

– Вы все изучили карту, которую составил Фитц? Важно, чтобы вы хотя бы в общих чертах знали план крепости Клерреса.

Они кивнули, Спарк сказала вслух:

– Да.

– Я уже говорил, что единственный способ попасть в крепость – во время отлива, смешавшись с толпой людей, которые немало заплатили за привилегию пройти внутрь. Я замаскируюсь, чтобы никто меня не узнал, и вам мы тоже придумаем роли.

Я подавил вздох. Мне все еще казалось, что одиночная вылазка с попыткой подсыпать яд или перерезать кому-то горло – это лучший вариант.

– Как только окажемся внутри, мы должны отбиться от основной толпы и спрятаться. Возможно, для этого нам придется разлучиться. Имейте в виду, что Пчелка не знает нас со Спарк, поэтому, когда после наступления ночи мы соберемся в опустевшей прачечной, то должны будем разделиться на две команды. В одной Фитц и Пер. Лант, Спарк и я – в другой. Так в каждой команде будет опытный воин, и тот, кто может открыть запертую дверь, - он улыбнулся в сторону Спарк.

Все хуже и хуже. Я ничего не сказал. Лант рассматривал свои руки. Пер внимательно слушал. Спарк, видимо, была в курсе плана, поскольку не выглядела удивленной.

– Есть четыре места, где вероятнее всего держат Пчелку. На вершине цитадели располагается бывший гарем, переделанный в камеры для ценных заключенных, которых должны подвергнуть наказанию, но не изувечить. Она может быть там или в домиках, где размещают Белых, – я знал, какие слова он скажет дальше, и боялся их услышать. – Еще есть два нижних этажа под крепостью. На первом – камеры с каменными полами, железными решетками, скудным освещением и суровыми условиями. Боюсь, она может быть там.

Он втянул побольше воздуха.

– На самом нижнем этаже находятся самые жуткие камеры и место, где применяются медленные и долгие пытки. Именно там отходы замка стекают в открытый резервуар, а потом в море. На этаже нет света, а воздух воняет экскрементами и смертью. Это наихудшее место, где она может оказаться, и именно поэтому там я должен искать ее в первую очередь. Моя команда начнет с нижнего этажа. Фитц и Пер отправятся к камерам на крыше. Если вы найдете ее, ступайте в прачечную. Если нет – проверьте домики Белых.

Пер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я прервал его взмахом руки.

– Независимо от того, найдете вы ее в домиках или нет, отправляйтесь в прачечную, – он перевел дыхание. – После того, как обыщем камеры, мы постараемся отыскать вход в тоннель, которым воспользовались мои спасители, чтобы вывести меня из крепости. Если нам повезет, и мы найдем Пчелку, двое из нас сразу же уведут ее по этому пути. Один из нас встретит вас в прачечной, чтобы сообщить, куда мы ушли, и провести вас к тоннелю.

– Что, если мы не найдем вход в тоннель? – спросил Лант.

– Мы возьмем с собой одежду для Пчелки или, может, плащ с бабочками и снова спрячемся. А на следующий день смешаемся с посетителями и выйдем вместе с толпой.

Его руки, одна затянутая в перчатку, другая – обнаженная, сцепились. Мне не нужно было говорить, насколько слаб его план, он и сам понимал, что это отчаянный замысел человека, который страстно желает, чтобы его мечты оказались явью.

– Что если мы не найдем ее? – спросил Пер дрогнувшим голосом.

– Все то же: спрячемся, а на следующий день уйдем вместе с толпой посетителей. Так может случиться, потому что сны не сообщают мне, прибыла ли она уже в Клеррес или еще только на пути туда. Возможно, нам придется подождать.

– А драконы? – спросил Лант. – И Тинталья, и Хеби серьезно настроены отомстить. Что, если они доберутся до Клерреса раньше нас?

Шут поднял сцепленные руки к подбородку, замер и облизнул губы.

– Я хочу верить, что сны показали бы мне столь разрушительное событие. Пока что этого не случилось, поэтому у меня есть надежда, – он быстро покачал головой, словно стараясь выбросить из головы вопрос Ланта. – Все понимают роль, которую должны сыграть? Мы договорились?

Я не кивнул, но этого, казалось, никто не заметил. Спарк сказала за остальных:

– Да. Возможно, теперь вы сможете уснуть.

Он потер обеими ладонями лицо, и я заметил то, что упустил из виду раньше: его снедала тревога. Мне потребовалось все мастерство, вбитое Чейдом, чтобы вложить в голос теплоту и уверенность.

– Спи, старый друг. Нам с Пером нужно вернуться на койки, потому что скоро наша вахта. Нам всем следует отдохнуть, пока мы можем.

– Пока можем, – согласился он, Спарк кивнула, и мы покинули их маленькую каюту. Мы с Пером направились к своим постелям, Лант последовал за нами.

Когда мы отошли от двери Шута на порядочное расстояние, Лант остановил меня, поймав за рукав.

– Ты веришь, что Пчелка жива? – тихо спросил он, Пер подошел ближе, чтобы услышать мой ответ.

Я тщательно подбирал слова:

– Шут верит. Он придумал план, который включает поиски Пчелки. Я рад ему следовать, – это была ложь, и я добавил: – Это не отменяет моих намерений лишить жизни тех, кто ее забрал.

На этом мы расстались. Я вернулся на свою койку, но не смог снова уснуть.

День за днем горизонт не менялся. Все, что я видел, когда отправлялся спать после вахты и когда приступал к своим обязанностям, – вода. Погода стояла хорошая, становилось теплее. Мы все загорели, кроме леди Янтарь, которая оставалась по-прежнему бледно-золотистой. Она была темнее, чем Шут когда-то, но гораздо светлее лорда Голдена. Шут рассказывал мне о поверии, согласно которому Белые Пророки, с успехом завершившие свою миссию, меняют кожу и становятся темнее. Он стал бледнее, и я обдумывал, значило ли это, что Служители помешали ему достичь цели. Леди Янтарь выполняла посильную работу от чистки репы и картофеля до плетения канатов. Ради этого она снимала перчатку с посеребренных пальцев, и веревка, казалось, слушалась и сама заплеталась согласно ее желанию. Это вызвало неприятное воспоминание о том, как Верити высекал из камня своего дракона, и я избегал наблюдать, как работает Янтарь.