Ненависть

вет лица женщины из леса. Этот шрам был для Диз маяком, путеводной звездой, огоньком костра в ночной степи, и она шла к нему легко и радостно, как идет на плаху уставший бежать.

А когда железная рука уперлась в ее грудь, споткнулась, едва не упав, и посмотрела на внезапную преграду с таким изумлением, словно была до этого мгновения уверена, будто в мире не осталось никого, кроме них…

Но — ах, Господи, Диз, неужели ты не знала, что и теперь это не будет так просто?

— Тебе сюда нельзя, — спокойно сказал тот, чья самоуверенная рука посмела встать у нее на пути.

Диз смерила быстрым взглядом низенького плешивого монашка в фиолетовой рясе, с наглым спокойствием смотревшего ей в лицо. Его ладонь, упиравшаяся в тяжело вздымавшуюся грудь Диз, была твердой, как камень.

Она мгновенно прикинула свои шансы и, небрежно усмехнувшись, шагнула в сторону. Через миг ее меч со свистом рассек воздух. А еще через миг она лежала на земле лицом вниз, обезоруженная, с заломленной высоко за спину рукой, и всё та же тяжелая ладонь сжимала ее затылок, вдавливая лицом в грязь.

— Ты пришла убить, — по-прежнему спокойно проговорил друид у нее за спиной. — Тебе сюда нельзя.

Он отпустил ее. Диз перевернулась, села, задыхаясь, бросила взгляд туда, где несколько секунд назад видела Дэмьена. Поздно. Улица пуста, и впору усомниться, не было ли то, что она видела, плодом ее воображения.

Диз поднялась, морщась от снова разыгравшейся боли в раненом плече, повернулась к монаху, терпеливо ожидавшему ее дальнейших действий. Скользнула взглядом вокруг, пытаясь отыскать свой меч. Нашла, но с места не двинулась.

— Уйди с дороги, друид, — сказала она. — У меня здесь дело.

— У тебя может быть только одно дело, чтобы иметь право войти, — спокойно ответил тот. — Но у тебя такого дела никогда не будет. Поэтому уходи, пока можешь. Если ты еще раз попытаешься использовать силу, мне придется убить тебя.

Ей стало бы смешно от этих слов, если бы она только что не убедилась, что этот ублюдок справляется с ней, как с ребенком. Но всё равно… Убить ее? Чушь.

Ее нельзя убить.

— Он мне нужен, — с нажимом сказала она.

— Я это вижу.

— Отдайте его мне.

— Здесь ничто не дается даром. Он заплатил своей прежней душой за право получить новую. Что ты можешь дать мне за право распоряжаться его новой душой?

— Забирайте мою!

— Она мне не нужна.

Диз задохнулась от ярости, схватилась за несуществующую рукоятку меча.

— Впрочем, — спокойно произнес друид, — у тебя есть кое-что, чем ты могла бы заплатить за вход.

— Что?

Он масляно улыбнулся, сложил руки на объемном животе, благостно прищурился, но его глаза были ледяными.

— Твоя коса.

«А потом отрежешь косу», — сказала ей девочка в синем там, в ненастоящих воспоминаниях о ненастоящей жизни. А она тогда ответила: «Никогда».

Никогда.

Не так.

Ведь иначе все потеряет смысл.

— Нет.

— Тогда уходи. Пожалуйста. — Друид развел пухлыми ручками, то ли приглашающе, то ли растерянно. — Пока можешь.

Диз