Долг (СИ)

Утром я вновь припёрлась к Лорину. У меня был мандраж. Я переживала за него и просто боялась оставлять одного. Прошло уже несколько часов, а он всё потел. На этот раз я принесла кружку ромашкового отвара. Мужчины ещё спали, поэтому я решила напоить умирающего самостоятельно. Подсела поближе, аккуратно приподняла голову и прислонила… что? Я ничего не успела сделать, как Лорин сам наклонил голову и приоткрыл рот. Он хотел пить, причём давно и сильно. Губы обсохли и дыхание рваное. На глаза навернулись слёзы. Как же он мучается… какой ужас.

Повязка на глазах помогала и мне. Я могла делать всё, как положено, не боясь быть уличённой в чём-то коварном или неправильном.

— Тише, — прошептала я, когда блондин начал давиться, — Успокойся…

Он жадно глотал и от этого закашлялся. Чувствовала, как он напрягался, словно пытался подтянуться ко мне поближе. Болезнь — это нечто, что заставляет смотреть на вещи по-другому. И даже такая мерзкая человечка, как я стала желанным существом. Жажда — это тоже хороший знак. Организм работает.

Как только кружка опустела, я тут же уложила голову ликана обратно. Не могу сказать, точно был ли Лорин в сознании или нет, но он начал опять что-то бормотать. Несвязные слова и звуки. Поддавшись какому-то порыву, погладила его по горячей щеке. Он вздрогнул и вновь зашептал что-то. Видеть негодяя в таком состоянии было крайне нелегко. Просто понимание того, что нет ничего вечного, настигает и обрушивает реальность на тебя, словно нежданный дождь в жаркий полдень. Он идиот, жестокость, наверное, одна из главных черт его характера, он меня пытался изнасиловать и домогался множество раз, а сколько раз обижал вообще не перечесть, но теперь охотник вдруг стал добычей. Слишком резко.

С раной пришлось повозиться. Промыла и наложила новую повязку, надеясь на лучшее.

— Как он? — проснувшийся Морик потянулся в кресле и поднялся. — Жив пока, — вздохнула я, — Морик, если ты собираешься жить тут, пока он не поправится, то тебе лучше занять его комнату. Спать в кресле… это не лучшая идея.

Виер так вообще на полу растянулся. Ну, у него была пара одеял, подушка и покрывало. Хотя бы так, а не сидя.

— Я не могу занять комнату альфы — это неписаный закон, — сразу же отозвался мужчина, — Его дом — его территория.

О, как. Я не знала. Ну, как бы прикидывала, что Лорин как бы животное и он делит территорию, но чтобы это возводили в закон? Даже не задумывалась об этом.

— Но ты же не чужак, — не поняла я, — Что с того, если ты поспишь пару дней на его кровати? Я в любом случае поменяю бельё.

Это было странно. Ладно мне бы было запрещено спать в комнате нахала, а тут его стая, его друг. Это мне было непонятно.

— Наверное, для людей сложно понимать нас, — потёр лицо усач, — Но мне тяжело находится здесь, Богдана. Тут всё пропитано его запахом, я словно копаюсь в его шкафу.

====== 31 глава ======

Мда. Как всё сложно, оказывается. И вдруг снова завозился червячок зависти. Лорина все любят, уважают его волю, даже когда он… слаб. Это дорого стоит. А я? Кухарка с неплохой родословной, но тут, к сожалению, всех волнует моя мордашка и мои личные умения.

Усмирить своих демонов было несложно. Зависть — это нечто зыбкое, приходящее и уходящее, но часто оставляющее после себя семена раздора. Вроде мелочь, а она накапливается. Растёт и крепнет, порождая более сильные чувства, от которых избавиться уже намного труднее.

Ладно, что-то я расчувствовалась. Поплакала, не зная толком отчего, поразмышляла над жизнью — пора и делами заниматься. Хотя я могла бы забросить их… но Лорин очнётся и мне перепадёт по шее. О том, что мужчина может не поправиться, я не думала, поскольку этого не могло быть. Он же… засранец, а они всегда выживают. Гибнут обычные, глуповатые и честные, а хитрые и изворотливые всех нас переживут.

Промчалась пара дней и начались первые трудности. Лорин начал приходить в себя. Этот гад лежачий начал догадываться о том, что его связали и насильно кормят, поят и лечат. Нашему Величеству это не понравилось, что не удивительно. Мы с двумя дезертирами (ирония, но часть правды в ней есть) сохраняли молчание и на осмысленные вопросы не отвечали.

Блондинчик был слаб, но не при смерти. Раны перестали выделять влагу и нарывать. По новой начали срастаться и не безболезненно. Начались крупные проблемы, и от греха мы запретили всем остальным членам стаи навещать Лорина. Он злился, когда не спал и ругался, требуя свободы и моего… наказания. Видите ли, человеку не положено верховодить альфой. Будто я не знала. И мне было страшно, ведь он когда-то встанет, и тогда я точно буду жалеть о содеянном. Но, что говорить, если я уже сделала выбор? Что бы ни случилось, я помогу Лорину. Пусть даже против его воли, но он будет жив и здоров. Бить-то не бил, думаю, и не начнёт. А если и так… то я не знаю! Буду давать сдачи и плакать! Обычные дела! Просто думать о таком… аж сердце сжимается от страха. Получать нагоняй за помощь — это хуже, чем несправедливо! Но и не помогать я не могу! Я не захочу, так меня та же Майла придушит! Но страшно то, что я желаю этого сама. После всего, что мы пережили, я должна была сидеть день и ночь рядом с Лорином и наслаждаться тем, как его тело с каждой минутой покидает жизнь. Медленно утекает, как вода сквозь пальцы. И всё это с улыбкой и радостью в душе! Но хрен там, простите! Сижу и думаю, как этого дурня покормить, ведь он уже не спит! Я точно ушибленная на всю голову!

— Развяжи меня! — этот возмущённый голос я бы и через сто лет узнала.

Пока я остужала суп (больше делать было нечего), Морик и Виер пытались уговорить своего вожака поесть. Утром я его напоила отваром, пока тот крепко спал. Да-да, опять зажимала нос рукой, чтобы он глотал и давился. А как ещё?!

— Лорин, ты болен, как только заживут твои раны… — заговорил Виер.

— Как только заживут мои раны — я встану и вы трое будете искать пятый угол! — рычал блондин. — Особенно малолетняя девка, возомнившая себя знахарем!

Аж мурашки по телу бегут. Вообще страшно, если честно. Это мало похоже на бред. Скорее похоже на… Лорина. Это и хорошо, и плохо. Он поправляется и злится. Причём всё происходит одновременно. Чёрт, мы влипли.

— Прекрати орать! — о, а вот и доведённый Морик. — Пока Богдана не скажет, что ты здоров — ты будешь лежать связанный и с завязанными глазами! Всё!

Ну зачем?! Меня нельзя приплетать! Он же…

— Ах, когда Богдана скажет?! — мне показалось или стёкла задрожали? — А ну приведи её сюда!

Я даже как-то к столу посильнее прижалась. Я не пойду! Мне даже страшно к нему подходить! А как я перевязки делать буду?! А кормить его как?!

Несколько долгих секунд и…

— Богдана? — робкий голос Виера заставил меня вздрогнуть, хотя я этого ожидала.

— Нет! — развернулась и одними губами произнесла я.

— Он позвал тебя, — указал Виер в сторону.

Не-ет! Мне что-то так страшно стало, что даже затошнило! Ненавижу себя за это! Надо быть сильной! Уверенно заявить, что я намерена вылечить его! Но, скорее всего, у меня язык просто не повернётся такое сказать Ему. Трусиха! Порой я ненавижу в себе это качество!

— Скажи, что я… ушла на рынок! — зашептала я, слегка выпучив глаза.

Парень уже, видимо, хотел начать меня уговаривать, но передумал. Пожевал губы и вышел с кухни. Что? Пронесло?

— Она занята, — ляпнул Виер.

Забыв обо всём, хлопнула себя по лбу. Получилось звонко, и я тут же замерла.

— Так, пусть бросит всё и придёт сюда!

— Она не может, — почему-то заговорил Морик, — спит у себя в комнате.

Что он говорит? Лорин же меня слышит! Или нет?.. Стоп. Наверное, от яда все его сверхспособности не угасли, а притихли. Мы ему ещё и глаза завязали. Ему тяжело. Он злится от… идиотизм, но, наверное, ему страшно. Он не понимает, где он, что с ним и почему его силы покидают его тело. Это серьёзно…

— Сейчас ночь? Или… короче! Снимите с меня хотя бы эту чёртову повязку! — гневался Лорин.

— Не сниму, — воспротивился Морик, — и тебе нужно поесть.