Долг (СИ)

Я чего? Я умнею, Морик, быстро и необратимо.

 — Когда он очнулся, то знаешь, что случилось? — тихо спросила я, надеясь, что Лорин спит и ничего не услышит, — Он отчитал меня за то, что я ему помогла. За то, что зашила дырки в его теле, за то, что день и ночь торчала у его постели, за всё. Что я ему сделала не знаю, почему он меня так ненавидит тоже, но теперь я его слушаюсь, Морик. Он мне запретил к нему даже прикасаться, не то, чтобы подходить, поскольку, по его мнению, я возомнила себя невесть кем.

Морик слушал меня так, будто я жаловалась на его сына. Серьёзный, но в глазах понимание и лёгкое раскаяние. А что? Да мне надоело это уже! Он жив! Это здорово! Но теперь эта задница в сознании и помогать инкогнито не выйдет! Мне моя шкура… ближе.

 — Богдана, ты просто должна понять, что мы — не люди, мы похожи на них, но мы не они, — мужчина сделал несколько шагов к моей кровати, — Заработать наше доверие крайне, просто невероятно сложно. Ты-человек, ты… как бы тебе сказать…ну, не наша. Ты — не ликан, ты другая. А он альфа, не простой дворовый волчонок, он всегда на страже, днём, ночью, во сне и наяву. Не обижайся, поскольку по-другому я тебе объяснить не могу.

Я это и так знала, но услышать это от живого существа, а не от жучков в моей голове — было волнительно и несомненно важно. Я слушала, поскольку на такие щепетильные темы я ещё не говорила. Нет, было пару раз в бане с девушками, но то скорее похабное и интимное, нежели здесь.

 — А ты пойми меня, Морик, — взглянула я серьёзными глазами на ликана, — Вы уйдёте, а я останусь тут с ним. Одна. Пока он мне ничего не сделал, но… времена меняются. Он мне уже угрожал и дразнить его снова я не хочу…

 — Без твоей помощи ему не обойтись, — не дожидаясь того, как я закончу, начал мужчина проникновенно, — Я всё думал, зачем Природа послала тебя нам, но вот теперь я понимаю. Ты его спасение, ты уже не дала ему умереть, так не дай снова бросить нас.

Вот честно, я верила ему и хотела помочь, поскольку меня просили и это был не Лорин. Сам факт хорошего ко мне отношения здорово меня приободрял, но не так сильно, чтобы совсем вскружить мне голову.

 — Я не говорю, что я не хочу поставить вашего альфу на ноги, нет, — я потёрла шею руками, — Я это сделаю, положу все свои силы на его лечение, буду день и ночь дежурить у его кровати, но только при условии, что меня об этом попросит Лорин. Точнее прикажет. Только так.

Морик покачал головой. По его лицу я поняла, что это будет ну очень сложно. Я делаю всё правильно. Он хотел, чтобы я соблюдала правила, пожалуйста, получите — распишитесь.

 — Ты словно попросила Луну с неба, — попытался усмехнуться мужчина, но вышло неловко, — Но я попробую.

Ликан развернулся и с хмурым лицом отправился к выходу. Открыл дверь и замер. Я ожидала ещё какого-нибудь вопроса или утверждения, но Морик не стал говорить, просто отмер и ушёл вниз. Боги, неужели я наконец-то поставила хоть кого-то на место? Не верится, надо поспать, а то ещё зазнаюсь.

«Порвать на части или сначала помучить?» — размышлял сереброволосый мужчина, лёжа на диване. Его голова кружилась, тело было налито свинцовой усталостью, но ясность мысли никуда не делась. Лорин осознавал свою глупость, понимал, что подставился, как малолетний ребёнок и поплатился за это. Нужно быть аккуратнее.

«Ещё это плечо» — подумал альфа, после очередной волны боли. «Может, это от этих ниток? Рана чешется и ноет, наверное, нужно выдрать их». Лорин успел только коснуться кожи на левом плече, как неприятные ощущения тут же пронзили всю левую сторону.

 — Чёрт, — прошипел он, отдёргивая руку от раны.

Раздались шаги. Морик. Лорин чуял всех, кто присутствовал в доме, но от каждого шороха тут же напрягался.

 — Что ты там делал? — тут же спросил Лорин у своего друга, как только тот вошёл в гостиную.

Морик сел в кресло и вздохнул. Потом потёр шею, пожевал губы. Лорин даже глаза закатил.

 — Позволь ей помочь тебе, — серьёзно заговорил бета, — Она сумеет…

- Нет, — тут же отрезал альфа, не желая даже слушать, — Девчонка ко мне не подойдёт.

Усач устало потёр глаза.

 — Она не причастна ко всему этому, — вновь начал Морик, — Ты бы видел, как она беспокоилась за тебя. Ночами рядом с тобой сидела, какие-то примочки делала…

 — Так вот почему мне так хреново, — зло усмехнулся бледный блондин.

 — Не передёргивай, Лорин, — нахмурился мужчина, — Мы думали ты к праотцам отправился, а она вернула тебя к нам, пойми. Да, она человек, но она наша.

 — Это не тебе решать, — тут Лорин даже голос повысил, — Горделивая соплячка — не одна из нас, пусть за домом следит — от неё больше ничего не требуется.

Бета поднялся, понимая, что переубедить его альфу невозможно.

 — Ты упёртый, как баран, — констатировал он.

 — А ты доверчивый, как осёл, — фыркнул Лорин и тут же закашлялся, ощущая тяжесть в груди.

Повисло молчание. Каждый думал об одном и том же, правда, точки зрения были совершенно различными.

 — Оставлю Виера, пусть присмотрит за тобой, — решил, сдавшийся усач, — Но запомни, когда поймёшь, что тебе нужна помощь — будешь сам себе её организовывать.

 — Мечтай. — усмехнулся Лорин через силу.

Лорин чувствовал себя плохо, но не критично. «Бывало и хуже» — подумал он и вновь закашлялся. Хотя стоило признать, что человечка молодец. Нарушила его прямой приказ, что по сути своей дурно, но он был жив, а значит она действительно сумела ему помочь. Но эта мысль гуляла по его голове и не находила отклика. Она-человек, пакостное, мерзкое и корыстное существо. Но даже сейчас сожаление о той крупной покупке у её отца он не испытывает. Дома не пахнет сыростью, сколько бы Лорин не всматривался в интерьер комнаты, но пыль или грязь не находил. Даже покрывало, которое лежало на нём пахло свежестью, хотя мужчина знал, что потел. Она следит, слушает его. Тут ей можно отдать должное, но лишь за это.

Весь остаток недели был просто насыщен «весельем». Разумеется, Морик не смог договорится с нашей умирающей принцессой. И что они сделали? Оставили самого нормального, чтобы тот следил за начальством. Виеру крупно не повезло, поскольку настроение у Лорина менялось с невероятной скоростью. То ему жарко, то холодно, потом вдруг резко станет хорошо и снова плохо. А самое главное, что он не ныл. То есть вот я бы скулила и стонала, а он… ворчал. Причём не так громко, но слышно. Иногда бормотал во сне, но чаще наяву.

Первые пару дней мне было непривычно, ведь Лорин болен, а я бездействую, но потом как-то отлегло. Как только я приходила в гостиную, то ликан сразу же замолкал, если говорил и переставал улыбаться, если радовался. То есть непонятное гнилое отношение к моей персоне было столь явным, что даже всегда смышлёный Виер ничего не понимал.

На четвёртый день Лорину стало хуже. Узнала я это от жалоб Виера.

 — Он весь горит, но потребовал два одеяла, — тихо бормотал волчонок, пока я развешивала бельё на заднем дворе, — Иногда такую чушь порет, что даже слушать не хочется.

Парень стоял, скрестив руки. Он злился, но не на меня. Стоит, хмурится, губами шевелит. Я бы рада помочь, да не могу.

 — Надейся, что это пройдёт, — вздохнула я, расправляя простынь, — Он сильный, должен справится.

 — Слушай, может, ты сваришь какое-нибудь лекарство? — предложил осторожно Виер, — А я ему скажу, что это я сделал…

Идея неплохая, правда рисковая. Этот же всё вынюхает.

 — Чтобы варить лекарство, я должна его осмотреть, — покосилась на ликана.

 — Давай ночью, когда он уснёт?

Диверсия. Я слишком… трусиха для такого. Но в груди заворочалась чёртова совесть и жалость. А вдруг с ним что-то случится? Вдруг, снова потеряет сознание и уже не очнётся?! Боги, я ведь его спасти хотела! Честно! Я старалась, а он послал меня! Ненавижу его за это!

 — А когда он поправится, от его гнева ты меня спасёшь? — серьёзно спросила я.