Жемчуг (СИ)

  - Прелестно, - Робартон с резко помрачневшим лицом вскочил со стола и принялся беспокойно ходить по комнате. - Веспрем, значит, да? Старина Мурмин Хорстон?

  - Мне сказали, что это его поручение. Но я сам с ним не разговаривал. Никто из нас не разговаривал.

  - Ну, это было ожидаемо, - прошипел Робартон от окна. - Веспрем, ну конечно же, - он резко развернулся к Сингу. - Понимаешь?! Веспрем! Они решили во имя торговых интересов убрать целый город! Убрать вот так!

  - С каким размахом, какой ценой, - прошептал Синг сам себе, вновь обматывая повязкой руку. - И опять во главе всего - деньги. Как мило и ожидаемо.

  - Ожидаемо?! -взревел Робартон, и Сингу захотелось заткнуться, сжаться и вообще исчезнуть из этой комнаты. - Ожидаемо?! Ты ожидал чего-то такого?!

  - Я не удивляюсь ничему с того момента, как понял, что это всё - просто яд, - устало вздохнул Синголо, стараясь не выказывать испуг и сосредоточенно заматывая повязку. - Кстати говоря - как вы распространяли яд?

  - Река, колодцы, - потерянно произнёс отравитель. - Ничего неожиданного. Мои... Подручные иногда устраивали соревнование. Кто дальше забросит бутылку в реку. С балкона.

  - Сказанное тобой лишь убеждает меня в том, что повесить тебя - крайнее милосердие, - прошипел Робартон.

  - А потом - испарение, концентрация и прочие интересные процессы, да? - не обращая внимания на мельтешащего и ругающегося Робартона, спросил Синг.

  - Да. Дело лишь в концентрации. Полагаю, ты уже сам понял, да?- убито спросил мужчина.

  - Пришлось, - вздохнул Синг, вставая. - Робартон. Делайте с ним что хотите. Но я настаиваю на милосердии.

  - Повесить - это меньшее... Погоди. Чего? Что хочу? - Робартон ошарашенно уставился на него. - Я хочу его разорвать на части, а его голову как-нибудь запихнуть в янтарь и поставить в своём кабинете.

  - Почему янтарь? - беспомощно спросил отравитель.

  Синг усмехнулся. Ещё недавно он был готов сопротивляться им и гордо умереть. А теперь, когда смерть схватила его, тряхнула и заглянула в глаза, он...

  Стал обычным человеком.

  - Люблю янтарь, - прошипел Робартон. - Но я всё же склоняюсь к идее напоить тебя этой дрянью, а затем, пока ты будешь умирать, медленно отрезать от тебя по кусочку!

  - Не надо, - тихо произнёс Синг, накидывая на плечи плащ. - Не надо, Ирвин. Отпусти его.

  - После всего?!

  - После всего. Что изменит его смерть?

  - Он это заслужил, - пожал голос один из людей Робартона.

  - У меня мать загнулась от этой хери, - прохрипел другой, глядя красными глазами на отравителя.

  Робартон красноречиво указал на своих людей и вытаращил глаза.

  - Неужели...

  - Решай сам, Ирвин, - отмахнулся Синг. -Я лекарь. Мне не положено решать, кому жить, а кому умирать. По крайней мере, я устал это решать.

  И он направился к лестнице.

  Шум застолья доносился до Синга будто откуда-то издалека.

  Он видел, как раскрываются для смеха или очередного глотка алкоголя рты. Видел, как поднимаются и опускаются в весёлой жестикуляции руки. Видел улыбки, слышал смех...

  Но откуда-то издалека. Он был погружён в своё занятие.

  Он разглядывал кольцо.

  Перстень с кроваво-красным рубином. Синг никогда не понимал тяги к таким блестяшкам - кроме их дороговизны, - но теперь видел, что этот камень был... Да, более чем красив. А изящная, серебряная вязь, держащая камень на перстне, была выше всяких похвал.

  В отличие от руки, на которой этот перстень был надет. Синг с отвращением смотрел на жирную, неуклюжую кисть. Изящный и тоненький перстень казался бечёвкой, которой перетянули колбасу.

  Когда толстый цеховой мастер потянулся за жареной ножкой, кольцо вымазалось в соусе.

  Какая нелепость. Он недостоин носить его. Он...

  - Дегнаре? - голос заставил его резко вздохнуть и вздрогнуть.

  - А? - рассеянно моргнул он, а затем шум вновь потоком полился в его уши - громкие голоса, смех, стук посуды и перебор лютни. Ужасающая смесь звуков.

  - Снова мрачное лицо, снова в стороне от общего веселья, - Броунсворт оперся на стену рядом, сложив руки на груди и презрительно глядя на празднование. - Похоже, вы не изменитесь никогда.

  Синг глубоко вздохнул, закрыв глаза и пытаясь отогнать от себя подобные мысли. Наверняка они отражаются у него на лице, как обычно.

  - Ничего не могу с собой поделать. Раньше я бы с радостью уселся за этот стол, - Синг указал на огромный, составленный буквой "П" стол, - радостно бы вливал в себя всё, что может гореть, и при этом болтал бы без умолку.

  - Бы, - подчеркнул лорд, осуждающе качая головой. - А стоите здесь, в тени под лестницей. Тоскливо смотрите на празднующих. Точно не хотите присоединиться?

  - Меня уже трижды пытались вытащить тостами и громкими криками, - невесело усмехнулся Синг. - Но... Я не хочу сидеть там. Вы видели, во что они превратили наш чудесный гостевой зал?

  - Прямо сейчас наблюдаю, - хмыкнул лорд, саркастически кривя губы. - Какое горе. Подлецы вымыли пол, убрали следы пребывания здесь толпы беспомощных больных и сделали всё, чтобы место подходило для празднования. Неужели вам не хватает того, что было тут?

  Синг вздохнул и потёр переносицу. Что, ему что, действительно этого всего не хватает?

  - Нет, нет, - наконец, сказал он. - Просто... Мне не хочется туда. И мне не нравится, что они это празднуют.

  - Это победа, а победу принято праздновать.

  - Победа кого над кем? - насмешливо фыркнул Синг. Однако тут же всё ехидство исчезло без следа, оставляя глухую грусть. - А вы почему не там, лорд?

  - Рабочие, наёмные громилы и прочие Робартоны? Увольте, - обиженно отмахнулся лорд. - Только посмотрите на это. Вы представляете меня там?

  Синг осторожно выглянул в зал.

  Непривычно залитый светом, заполненный людьми и шумом, зал пугал его. За огромным столом - не меньше сотни людей, все громко разговаривают и хохочут без умолку. Похлопывания друг друга по плечам - будто это их заслуга, что болезнь отступила. Громкие, нелепые шутки, и не менее громкий и нелепый смех. Вытирание рук о скатерть и друг друга. Отрыжки и гротескные извинения за них. Усталые взгляды и визги служанок, которым не везло на внимание. Прислуга, снующая туда-сюда, унося пустые и поднося новые блюда.

  Слишком живо. Слишком весело. Слишком низко.

  - Да, пожалуй, вы бы там не прижились, - заключил Синг, быстро прячась обратно в тёмный угол у лестницы.

  - Возможно, это прозвучит отвратительно - но мне они больше нравились, когда лежали на этом самом полу, умоляя о помощи, - тихо проговорил лорд. - Какими бы не были мои обязательства перед ними, они выполнены - и я не хочу заставлять себя сидеть там с приклеенной улыбочкой, выпивая с этим сбродом.

  - Раньше вы без нареканий возились с этим сбродом.

  - Раньше этот сброд был моими подопечными. Или вы хотите возразить, Дегнаре? - лорд бросил вызывающий взгляд на коллегиста.

  В его вечной тяге к холодному превосходству Синг находил успокоение. Хоть что-то не меняется.

  - Ну, только что вы озвучили мои мысли, - пожал плечами Синг, вздыхая. - Почему не пьёте с остальными лекарями?

  - Потому что они пьяны уже два дня. Дегнаре, вы будто первый день лекарь, - усмехнулся Броунсворт. - Кого, кроме меня, вы видели в последний раз?

  - Лестрежже, и он... А, да, приглашал меня отпраздновать с остальными лекарями, - рассеянно кивнул Синг, почёсывая заросшую щетиной щёку. - Как-то не придал этому значения.

  - Вы ничего не потеряли - они ужрались в хлам ещё к середине первого дня. И, как истинные лекари, не намерены останавливаться на малом, - иронично пробормотал Броунсворт, тоже выглядывая в зал. - А где Робартон? Я не вижу его.

  - Я тоже, и это пугает меня. Людей вроде Робартона лучше не терять из вида. Не хотелось бы, чтобы он увидел нас первыми и вытащил туда, - Синг зябко передёрнул плечами, представив, как под всеобщий рёв одобрения Робартон выталкивает его в зал.