Альдана Последняя королева эпохи

Она добилось того, что у других не выходило: вынудила Абриона атаковать. Он не выдержал напора.

Его атакой были чары болевых импульсов, его оружие в повседневной жизни. Навстречу чёрно-фиолетовому потоку магии Лермис пустил стрелу зелёного пламени. Они встретились, раздался взрыв. Деревенский колдун защитил себя магической стеной, невидимой, но подрагивающей, как горячий воздух, по ней, как дождевые капли, стекала сгустившаяся энергия. Абриону не повезло втройне: он попал под действие собственных чар, заставляющих его сгибаться от боли каждые десять секунд, его обожгло магическим огнём, не оставляющим ожогов, но разъедающим кожу, и он потерял равновесие. На шатком мосту это было страшное дело. Хоть некромант и успел вцепиться в перила, ему надо было ещё встать, а Лермис метнул в него второй шар пламени, едва не угодив в лицо. В третий раз брошенное пламя было не магическим, изумрудным, а настоящим, с каким ловко управляются стихийные чародеи. Оно подожгло середину моста. Управляемый магом, огонь по перилам пробрался на половину, где замер от ужаса Абрион, две дороги пламени сомкнулись, не позволив ему отступить.

— Это же нечестно! — закричал Фелицио. — Это…

— Ты ведь не разбираешься в дуэлях магов, ребёнок! — Лермис рассмеялся, смех его резал уши. — Ты ведь целитель, и весьма посредственный? Дуэли — для чёрных и стихийных магов. Есть ещё особый вид дуэлей для призывателей, демонологов, некромантов и элементалистов — битвы созданных ими существ, но Абрион стал действовать как обычный чёрный маг, — пустился колдун в намеренно-подробные, коробящие неуместностью объяснения.

А некромант, стремительно уставая от потерь силы, всё пробовал и пробовал пробить защитную стену, отделяющую Лермиса от бушующего пламени. Своя жизнь была Абриону уже не нужна, утихающая душа требовала (и предсмертная просьба не становилась слабее) уничтожить того, кто распространяет неверие, тем самым отбирая шансы у той, которая обязана их иметь. Убивая её. Без её ведома. Со спины. Абрион предварительно создал барьер вокруг себя, но он защищал слабее, не препятствуя слезам, выступающим из-за дыма, и отравляющему газу. С каждой минутой магу приходилось уменьшать защиту, чтобы брались силы на атаки, сплошь безуспешные. Ему порывались помочь повстанцы-маги, Элебар и Эристен, но создания призывателя не могли ни подобраться к Абриону, чтобы спасти, ни напасть на Лермиса, стойко оборонявшегося, а магическая сила колдуна позволяла атаковать, что сейчас было бессмысленно — защитную стену было невозможно разрушить, но вот сделать что-то для Абриона — увы…

Мост стал рушиться. Лермис успел отступить, некроманта подхватил один из драконов призывателя Элебара. Чёрный маг собрался применить чары, но, произнеся первое слово заклинания, опустил руку.

— Оставляю вас в покое! — хохотнул Лермис. — Догоните меня потом! Оливер, — он щёлкнул пальцами, и от одного края пропасти к другому поползла лента плотного дыма, — прошу!

Парень перебежал по воздушному мосту к приятелю, Вельдер кинулся было за ним, но Лермис прервал действие стихийной магии, воину пришлось затормозить у обрыва.

— Счастливо оставаться! — Оливер послал повстанцам воздушный поцелуй, парни скрылись.

— Держись, — практически заныл Фелицио, хлопая Абриона по щекам. — Элебар, твои драконы смогут доставить нас в деревню?

— Нет, — мрачно ответил он. — Они должны в битве помогать. Призвать магическое существо просто так — это тот же эффект, как если бы ты применил проклятие или поражающие чары на пустом месте, без жертвы. Для мирных целей существуют призывательские сферы.

— И как быть теперь? — в ярких глазах Фелицио, поднятых на чародея, но смотревших на то, как исчезают, становясь прозрачными и пропадая совсем, призванные драконы, задёргались блики слёз.

— Ребята, а это не из-за… Не клятва? — Дармес, отстранённо созерцавший бег облаков по небу, вдруг появившихся сразу после дуэли, отвлёкся, чтобы высказать опасение.

— То есть? — призыватель, нагнувшийся, чтобы обнять сидевшего на земле Фелицио, выпрямился.

— Торман почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сделать гадость, и не стал терять времени даром. Наверное, может такое быть, что Абрион вышел из себя и согласился на дуэль по желанию духа, которому он поклялся. Это был его замысловатый способ отнять жизнь у смертного, — эльф закончил и, не став смотреть на реакцию остальных, повернулся ко всем спиной, вновь обратив взор на облака.

— Он ещё жив, — возразил Вельдер.

Он сказал это — Абриона встряхнуло болью, несчастный не пожалел силы на проклятие, и теперь от этого страдал. Её короткие частые атаки не делались реже.

— Надо двигаться, — вопросительным тоном произнёс Фелицио, проведя рукавом под глазами.

— Куда? — резко ответил Фериксен.

— Куда-нибудь, — испугавшись дальнейшей резкости, целитель сжался, и в эту секунду стала особенно заметна разница в возрасте его и повстанцев.

— Возвращаемся в деревню? А я вот боюсь, — вздохнул Дармес. — Боюсь увидеть там разрушенные дома и трупы на улицах. Или просто не найти никого. Хоть в живых, хоть просто не найти.

Вдалеке вдруг послышался шум нескольких десятков пар немаленьких крыльев и голоса, женские и мужские, в том числе и один, принадлежащий старику.

В ладонях Эристена поднялось зелёное пламя. Фелицио обрадовался, что события как-то изменились, пребывая в уверенности: сюда направляются добрые люди. Но его чувства больше никто не разделял, повстанцы то и дело осуждающе косились на юного целителя, радость которого неожиданно оказалась упрямой и не стала таять от неодобрения старших приятелей.

На край пропасти — не на дальний, а прямо перед повстанцами — опустилась группа всадников на пегасах. Фериксен и Элебар, жители Чёрных Гаваней, узнали старика Фробениуса, а так же двух девушек: блондинку и рыжую. Парни, правда, не помнили их имён, но знали, что они принимали участие в походе странной компании последователей Детей Ветра, к ней они примкнули вместе с той самой четвёркой из Большого Мира. Девушки выглядели намного лучше, воины запомнили их чуть ли не умирающими, а рыжеволосая мечница тогда находилась в состоянии, близком к помешательству. С ними были воины и, к удивлению повстанцев, воительницы, в том числе и молоденькие девчонки, некоторые из них — в форме, а также женщина, имеющая над девушками какую-то власть.

Первым заговорил старейшина:

— О, Ветры, как вы здесь оказались! — он слез на землю, подошёл, остальные прибывшие с ним последовали его примеру, поняв, что встреченные люди не представляют для них опасности. — Вы вырвались из плена?

— Да, и попали в невероятно затруднительное положение, — вызвался описать сложившуюся картину Фериксен. — Мы находились в Центре магических исследований в Цейгене. Не только те, кого вы видите, но ещё и другие повстанцы, в том числе и Дарья Винсент.

— Где она сейчас? — грозно спросила Джессика.

— Дайте закончить, леди. Дарью хотели превратить в оружие королевской армии, а на пленных повстанцах должны были проверить её силу.

— Заставить её убить вас? — на этот раз не выдержала блондинка.

— Именно, — с лёгким, беззлобным упрёком произнёс Фериксен. — Но у специалиста, которому доверили помутить её сознание, случился конфликт с магом, тоже поработавшим над ней. Разругавшись за считанные минуты не только с ним, ещё и с начальником Центра и его помощником, специалист телепортировал себя и всех нас в эти земли, возле деревни, из которой мы вышли утром, она километров за пятнадцать отсюда. Ему перед этим удалось приказать Дарье применить магию против нас, увернуться успели немногие, только те, кто перед вами стоят. Пострадавшие остались в деревне, мы отправились в соседнее поселение, где живёт друид, способный помочь им. С нами были провожатые, два местных жителя.

— Короче! — перебила его Джессика.

— Просто скажи, в чём затруднительность ситуации, — предложила Теона, приводящая в чувство Абриона.

— Жители деревни не доверяют нам, опасаясь, что мы можем быть людьми королевы. Нам предъявили требование: кто-то из нас должен поклясться, что те, кого мы оставляем в деревне, ничего не сделают её жителям. Абрион — это его ты к жизни возвращаешь — поклялся жизнью. Вообще-то у него была дуэль с одним из сопровождающих нас, они скрылись уже. Но у нас подозрения, что Абрион решился на столь отчаянный шаг по велению духа, взявшего с него жуткую клятву. То есть в деревне случилось что-то, ему пришлось расплатиться.