Легенды белой осени. Звёзды смотрят на нас (СИ)

Лиам содрогнулся бы, будь у него хоть какая-то свобода движений, увидев перед мысленным взором бледные щиколотки, покрытые кровоточащими ранами, закованные в шипастые кандалы. Как он мог тогда не узнать его? Лиам не мог понять. Возможно, ненависть ослепила его. Слишком много он знал о сущности неумерших, чтобы слушать их сладкие речи. А когда понял, что Вальдес ни один из них – было уже слишком поздно. Было бы так легко прикрыться долгом и приказами, но он-то знал… Приказы не имели значения. Только ненависть к тем, кто уничтожил его тихую жизнь. Ненависть столь чистая и яркая, что за ней не осталось видно ни одного чувства. Так он уничтожил Анхэна. Так он растерзал Вальдеса. Так же он наказал множество других, виновных и невинных. Но даже сейчас, спроси его кто-то, повторил бы он тот путь снова? Лиам ответил бы: да. Потому что кто-то должен был - если не остановить эту чёрную волну, идущую из глубин человеческого общества, то хотя бы попытаться сделать это. Если бы меньше было тех, кто сомневался, и больше тех, кто делал своё дело – быть может, человечество ещё существовало бы, а не доживало свой век в рабстве у неумерших. Но Церковь была слаба. Одни погрязли в тщеславии, другие – в сомнениях. И Церковь погибла. Лиам немало времени посвятил тому, чтобы выяснить – как и когда, а узнав, ужаснулся и больше не мог понять, кому он служил на самом деле.

Всё, что имело для него значение теперь – та единственная душа, которую от начала и до конца погубил он сам. Погубил, потому что чем дольше он видел наместника, тем яснее понимал, как мало в нём осталось от того человека, которого он когда-то знал.

И всё же, это был он. Даже сейчас Лиам то и дело ловил краем глаза знакомое покачивание головы, будто у наместника затекла шея. Отложив перо, Айвен разминал запястье пальцами другой руки, как делал это и много лет назад.

Устав наблюдать, Лиам попытался вырваться из ледяного плена. С каждым часом заклятье слабело, но всё ещё оставалось достаточно сильным, чтобы удерживать его без движения. Впрочем, время от времени ему казалось, что тонкие пластинки льда поддаются под его нажимом, но тут же он понимал, что это всего лишь иллюзия. Он уже смирился было, что простоит так до вечера. По крайней мере, он был рядом с тем, кого так долго искал, и на какое-то время это могло послужить ему утешением, когда дверь открылась, и на пороге показался ещё один вампир.

Раманга, как называл его Вальдес, тут же увидел ледяную фигуру и то и дело скашивал взгляд на обнажённое тело. Лиам сгорел бы от стыда, если бы в этом холоде можно было гореть. Вальдес мог делать с ним всё, что угодно, но это было только их дело. Только перед ним Лиам готов был встать на колени, только его щиколотки он целовал. Но наместник вёл разговор как ни в чём не бывало, будто бы пленника и не было в комнате.

Лиам с трудом дождался, когда Раманга покинет спальню, и вздохнул бы с облегчением, если бы на пороге тут же не появился ещё один, тот, кого Вальдес называл Вайдом. К этому Лиам привык больше. Именно он готовил его к встречам с наместником, и стыдиться его было бы глупо… И всё же его присутствие выводило из себя.

Лиам усилил попытки вырваться, и лёд уже начал понемногу поддаваться, когда его отвлёк Айвен. Поначалу Лиам почти не следил за действиями наместника, а тот высыпал на стол какие-то побрякушки и стал что-то над ними колдовать. В первые минуты Лиам не разглядел золотого браслета с изумрудом, полностью погружённый в свою борьбу со стихией, а когда разглядел, и без того замёрзшее тело пробрал озноб.

Камень с печатью церкви ярко сиял, пробуждённый кровью контрактера. Лиам застонал, изо всех сил рванувшись из оков льда, но остался стоять на месте.

Бирна он узнал сразу. Дважды он надевал печать на властелина преисподней, и дважды тот срывал её. Каждый раз – из-за глупости обитателей срединного мира.

А вот Бирн будто бы и не видел его – или не узнавал? Это было бы к лучшему, если бы он не узнал Вальдеса. Наместник же вёл себя как самый последний алчный смертный, встретивший потусторонние силы – пытался выторговать себе побольше желаний, будто бы и не понимал, кто перед ним.

Лиам рванулся снова, когда Бирн заговорил о контракте, но заклятье всё ещё было слишком сильно. Пленник бессильно наблюдал, как властелин наступает на своего случайного призывателя, как в руках его возникает древнейшая магическая реликвия – посох Преисподней. Как прижимает он Вальдеса спиной к стене и острым навершием вспарывает тонкую кожу.

Он не заметил, как новый рывок превратился в прыжок. Набросившись на властелина сзади, он крепко сжал шею чародея, прекрасно зная, что это бесполезно.

Бирн опешил на секунду, а затем попытался сбросить внезапного нападающего, и преуспел – Лиам полетел прочь, отброшенный рукой Властелина, и врезался поясницей в деревянный набалдашник на спинке кровати. В ту же секунду там, где он только что был, пролетел ледяной ветер, превращая властелина в статую.

- Браслет! – бросил Лиам, с трудом поднимаясь на затёкшие ноги. Сам бы он никак не успел добраться до реликвии, но дважды повторять не пришлось – Айвен молнией скользнул к браслету и, не пытаясь понять, как загнать духа обратно, просто швырнул его Лиаму.

Лиам стремительно и привычно осенил украшение знаком церкви и, недовольно рыкнув на прощание, Властелин Преисподней растаял в воздухе.

Лиам выдохнул и сполз на пол. Точно также осел вниз Айвен напротив него.

Некоторое время оба смотрели друг на друга.

- Ты в порядке? – спросил Лиам наконец.

Айвен не ответил. Он был бледен, как настоящий мертвец.

Лиам потянулся к нему и потрепал по плечу, пытаясь привести в чувство.

- Да, - сказал Айвен тихо и моргнул.

- Он много успел забрать? – догадался Лиам и наклонился к наместнику, разглядывая его лицо.

Айвен покачал головой, но Лиам отлично видел, что тот лжёт.

- Давай, - притянув Айвена к себе, Лиам прижал к своей шее его губы. В этот миг ему и в голову не пришло, что ещё недавно он так боялся быть укушенным.

Зубы Айвена с трудом вспороли его плоть, вампир сделал два глотка и отстранился.

- Хватит, - он вытер губы и посмотрел на Лиама с недоумением, - зачем?

Лиам лишь покачал головой.

Айвен прикрыл глаза. Ночь проплывала у него перед глазами ещё раз.

- Нет, - повторил он, - я хочу знать. Что тебе нужно от меня?

- Ты, - сказал Лиам тихо и отвернулся. Он долго молчал, а Айвен, видимо, слишком ослабевший, не пытался его допрашивать. – Ты… видишь сны, – сказал он, наконец. – Наверное, кто-то очень похожий на меня причиняет тебе боль в этих снах. И ты наказываешь меня за его дела, - Лиам повернулся, чтобы заглянуть Айвену в глаза. – Наказывай, если хочешь. Если так тебе легче. Только не прогоняй меня теперь, когда я тебя нашёл. Знаю, ты, наверное, думаешь, на кой дьявол тебе сдался оборванный пленник, которого ты хотел съесть, да пожалел. Но поверь, от меня будет польза. Как сегодня. Когда тебя предадут все, кому ты веришь, я останусь с тобой. Я буду служить тебе как пёс и защищать тебя от всего мира. Я кое-что могу, - Лиам усмехнулся и повёл плечами, а затем кивнул головой в сторону браслета.

- Ты не ответил на мой вопрос. Что нужно тебе?

Лиам снова повёл плечами.

- Я ответил, наместник. Мне нужен ты. Твоя безопасность. Твоё счастье. Не спрашивай почему. Я надеюсь, однажды ты сам это поймёшь. Если не веришь – я поклянусь тебе хоть на крови, хоть на священных книгах.

- Я не верю клятвам, - перебил его Айвен. – Слишком много сделок я заключал.

Лиам усмехнулся и развёл руками. Он внимательно смотрел в голубые глаза, которые, как казалось ему, стали чуть теплее, чем в прошлый их разговор.

- Но ты примешь меня? – спросил он.

Айвен встал и отошёл к окну. Он долго смотрел, как кружатся снежинки над белоснежной далью.

- Моя жизнь – стоит награды, - сказал он, наконец. – Моя спасённая жизнь. И я дам тебе шанс. Хотя видят звёзды, я не понимаю тебя.

========== Глава 7. Бельтайн ==========