1001 (СИ)

Annotation

Мой рассказ на Дозорную Грелку 2016. Вселенная Дозоров.

Маслов Рей

Маслов Рей

1001

0

Эскалатор опускался медленно, тягостно поскрипывая роликами, будто не желал пускать внутрь. Хорошо, что ехать было всего ничего: секунд двадцать на ползучей лестнице - и вот она, двухъярусная, заполненная людьми станция. Час пик. Опускаясь по ступенькам на перрон, Митя поёжился. Дует... нет, не может здесь быть никакого ветра, пусть станция и залегает мелко. Просто холодно. Старый пуховик промок и окончательно "сдался", заставляя то потеть, то мёрзнуть в холодной испарине. Пока Митя сражался с молнией, подошёл поезд, и вместе с потоком людей мальчик вплыл в вагон. Метнулся в лакомый уголок между закрытыми дверями и перилами, расстегнул наконец куртку и выдохнул. Поезд тронулся.

11 ноября. 11.11. Митя не верил ни в магию чисел, ни в какую-либо другую, но было в этих цифрах что-то странное, что-то неправильное. Каждый день в этот год люди закупались электроникой в интернете, заказывали с большой скидкой разнообразные, главным образом ненужные вещи. Митя смотрел со стороны и видел, что других плюсов у 11 ноября не было. Жизнь продолжалась, такая беспробудная, какая только может быть у человека в седьмом классе. Ещё погода эта, настоящая городская зима уже, промозглая, слякотная... Но дело, конечно, было не в погоде. Сегодня, как всегда после посиделок с ролевиками, домой не хотелось. Дома ждал поток нотаций. Чем ты, мол, в жизни занимаешься? Кем ты, мол, стать планируешь? А вот Владик, между прочим... А Митя ведь когда-то с ним дружил. Нормальный такой соседский пацан. Но год за годом: Владик и спорт, и математика, Владик то, Владик сё... И стригут Владика по последней моде, как бобра-переростка. Митя с любовью потрогал свой короткий хвостик русых волос. Всё было не так: мороз, уроки, "а вот Владик"...

Хоть ехать было не так далеко, Митя заснул прямо так, стоя. Проснулся рывком, от хлопка закрывающихся дверей. За окном уплывала в тоннель "Первомайская", одна станция до пересадки. А сон... Минут десять всего прошло, откуда он... Тот самый. Как будто он идёт посреди кромешной тьмы с огромной лампочкой в руках, и внутри теплится слабый огонёк, и хочется, чтобы он разгорелся, раздвинул темноту - но огонёк мерцает и гаснет...

Стало беспокойно. Как будто кто-то следил, наблюдал за каждым движением. И его сон этот кто-то тоже видел. Митя огляделся. Вокруг было слишком много народу, чтобы различить кого-то одного: приезжий в тренировочных штанах, неопрятный пьяница с блевотиной на толстовке, студентка с айфоном в блестящем чехле - но в основном люди за тридцать, серые, непримечательные, сонно переползающие с работы домой. Было тихо, только неподалёку дребезжало "тыц-тыц" из чьих-то наушников. Так прошла минута, потом поезд подъехал к "Октябрьской", и река людей из вагона выплеснулась в море. Напряжение не отпускало. Такая толчея вокруг, все у всех на виду, что может произойти? Мобилу украдут? Лавируя между колоннами, Митя пошёл на пересадку. Стало, кажется, ещё холоднее, захотелось запахнуть куртку поплотнее...

Мужчина выскочил из-за предпоследней колонны. Тот самый пьяница из вагона. Крепко, до боли, схватил левой рукой за плечо и несколько секунд молча смотрел. Глаза у него были безумные, страшные, все в кровавых прожилках. Правую руку, будто раненую, он держал под одеждой. Изо рта несло разложением.

- Вы... - прошептал Митя.

И мужчина закричал. Оглушительно, высоко, так, как люди не умеют, птичьей трелью оглушив прохожих метров на двадцать во все стороны. Митю будто подушкой по голове ударили, в мозг ввинтилась боль, но он всё стоял, смотрел, как кричит пьяница, и звук раздаётся как будто не из открытого рта, а откуда-то ещё. Несколько секунд муки, и вот мужчина замолк, упал навзничь, задёргался, из носа потекла кровь. Мгновение Митя изучал распростёртое у его ног тело, а потом накатила тьма. Кажется, та самая, из сна. Мальчик закрыл глаза и осел на пол.

1

Запись 4. 11 ноября

Я уже давно чувствовал, что мне недолго осталось, но не знал, что так мало. "Чувствовал" - что это такое? Обрывки информации, знаний, которые я так и не смог впитать, "хорошо забытого старого"? Если осталось теперь ещё что-то, что я действительно плохо знаю, то это я сам. В последние дни боли усилились. В каждый следующий нод как будто уходит часть меня, огромный кусок того, кем я был и кем стал. Так не бывает, данные не должны полностью теряться при передаче. Но, как видно, это новый мир, и живёт он по новым правилам. Потому от меня почти ничего не осталось. Лишь царапая эти строки на бумаге, видя знакомый кривой почерк, я вспоминаю старого себя. Всё остальное - молчание и мрак. Я даже холода уже не чувствую, куда уж там что-то ещё. Из-за этого, наверное, найти последнего было так сложно. Но кажется, я успел. Один, один ноль, один один, один ноль ноль, один ноль ноль - и снова один. Есть ли в мире что-то важнее? Я верю тому, цельному мне. Нет, я верю им. Мы делаем всё правильно.

**

Максим успел как раз вовремя. Не поработать, так хоть посмотреть, как работают другие. А там явно работали. Ещё на подъезде к кварталу небо над домами как будто просветлело, а кошачьи царапины на руках начали чесаться, на глазах зарастая. На перекрестке направо, оттуда во двор. Прямо за аркой, загораживая проезд, стояла карета "скорой помощи". Водитель сладко спал, опершись на руль. Явно наши поработали, подумал Максим, полез из машины - и едва не выругался в голос. Дверцу ему открыл, низко поклонившись, неопрятный парень в кожанке и оранжевом с чёрным шарфе. На лице и бритом затылке виднелись несколько глубоких царапин, из которых на асфальт капала кровь. Максим осторожно отстранился, и началось что-то совсем странное. Парень ещё ниже согнулся, попятился назад, упёрся в стену, после чего начал выгребать из карманов мелочь, ключи, всякую другую дрянь, роняя монеты, едва не падая от усердия. Справа Максим увидел ещё одного бритоголового - тот своим шарфом полировал грязный бок "скорой помощи". Воздействие. Судя по тому, как неадекватно они себя ведут - крайне жёсткое. Чудеса...

Попав наконец во двор, Максим узнал наконец, кто добрался до места первым. Снежана Коваль, маг-целитель второго уровня, творила своё колдовство. Снежана работала много, иногда отдуваясь едва ли не за весь город, и Максим часто видел её в деле - но на таком уровне, кажется, никогда. Золотые искры, которые обычно должни просто впитываться в плоть, заливали всё вокруг тёплым светом. Так много силы витало над ней, зависшей на корточках над неподвижным телом, что даже в обычном мире чудились радужные протуберанцы. Иллюзия, конечно. Сам двор по странной иронии напоминал сатанинское капище: багровые лужицы виднелись на дорожках, на газоне, ржавыми каплями висели на детской горке. Проходя мимо песочницы, Максим углядел там пару выбитых зубов.

- Бытовуха... Что мы здесь делаем? Нет, что конкретно ты здесь делаешь?

Снежана не ответила. Волнистые светлые волосы подрагивали, как у ведьм в старых фильмах; полы кремового пальто лежали на земле, в грязном подтаявшем снегу.

- И что там за цирк с конями перед... - Максим вошёл в сумрак и осёкся. В том, кто лежал сейчас перед ней - скорее мальчике, чем юноше - едва теплилась жизнь, но даже по обрывкам можно было сказать многое. Светлый Иной, и весьма сильный, из таких, что на дороге не валяются. Или...

- Умолкни, Максик. Помоги лучше. - За работой Снежана из застенчивой врачихи превращалась в деспота. - Позвони в больницу. Скажи, пусть готовят операционную. Василюк сегодня свободен, руководить будет он. Телефон... в левом кармане. В телефонной книге второй контакт снизу.