Игра форов

о не продолжать. Эскобарцы разделяли негативное отношения Пола к «законам» Джексонианского Консорциума. Оказавшись на борту лайнера, Майлз ступил бы на эскобарскую «землю», и капитан добровольно не выдал бы его. Мог бы, или стал бы, Кавило оплачивать ордер на задержание целого эскобарского лайнера? Сумма была бы астрономическая.

– Попытаемся.

Майлз повернулся к служащим Консорциума, протягивая руки, чтобы сдаться. Оверхолт рванулся в бой.

Первый пинок сержанта отбросил в сторону дубинку гигантского громилы. Используя инерцию, Оверхолт вихрем закрутился и с огромной силой ударил сжатыми руками в голову второго громилы. Майлз уже двигался. Увернувшись от грубого захвата, он со всех ног понесся прочь через вестибюль. В этот момент он заметил третьего громилу, в гражданской одежде. Майлз угадал, кто он такой, по блеску силовой ловушки, которую тот бросил перед мелькающими ногами Майлза. Человек хохотнул, глядя, как Майлз упал вперед, пытаясь кувырнуться и спасти свои ломкие кости. Майлз шлепнулся о покрытие пола вестибюля так, что у него перехватило дыхание. Удержавшись от вскрика, он вдохнул через сжатые зубы, чувствуя, как боль в груди соревнуется с жжением от силовой сети, опутавшей его ноги, и вывернулся на полу, глядя в ту сторону, откуда бежал.

Менее гигантский громила стоял согнувшись, держась за голову и пытаясь унять головокружение. Другой поднимал свою дубинку с того места, куда она укатилась. Метод исключения подсказывал, что парализованная туша на полу должна была быть сержантом Оверхолтом.

Громила с дубинкой посмотрел на Оверхолта, покачал головой и перешагнул через него, направляясь к Майлзу. Получивший по голове громила вытащил свою шоковую дубинку, разрядил ее в голову лежащего и не оглядываясь последовал за первым. Очевидно, никто не хотел покупать Оверхолта.

– За сопротивление при аресте будет десятипроцентный штраф, – холодно заметил лежащему Майлзу ведший переговоры полицейский. Майлз скосил глаза вверх вдоль блестящих колонн его сапог, и тут на него обрушилась шоковая дубинка.

После третьего ослепляющего удара он начал кричать. На седьмом ударе он потерял сознание.

Майлз пришел в себя чересчур скоро: двое полицейских все еще тащили его, держа между собой. Он непроизвольно вздрагивал, а с дыханием были какие-то проблемы: нерегулярные неглубокие вдохи не давали достаточно воздуха. Волны острых уколов прокатывались по его нервной системе. От их маршрута у него осталось калейдоскопическое воспоминание о лифтовых шахтах и сменяющих друг друга, пустых, сугубо функциональных коридорах. Наконец они рывком остановились. Когда громилы отпустили его руки, он упал на карачки, а потом осел на холодный пол.

Еще один работник гражданской безопасности уставился на него поверх комм-пульта. Чья-то рука схватила голову Майлза за волосы и отдернула назад, на мгновение его ослепило красное мерцание сканера сетчатки. Кажется, его глаза стали сверхчувствительны к свету. Его дрожащие руки были прижаты к чему-то вроде идентификационной