Вспомни о Флебе

заметить ее появление из туннеля; он знал, что ее глаза лучше, чем у него, и на мгновение испугался, что она заметила, как он двигал рукой. Но машина исчезла в поезде, и ничего не произошло. Он постоянно бросал взгляды на старика. Тот, казалось, погрузился в мечты. Ксоксарл продолжал говорить, рассказывая в пустой воздух о древних идиранских победах.

Его рука почти освободилась.

Откуда-то сверху над головой слетело облачко пыли и поплыло через спокойный воздух, почти падая, но не вертикально вниз, а постепенно удаляясь от него. Он снова посмотрел на старика и натянул проволоку на запястье. Ну, давай же, проклятие!

Юнахе-Клоспу пришлось отбить угол, чтобы пробраться в узкий проход. Это был даже не туннель, а кабельная шахта, но она вела в реакторное отделение. Робот проверил свои сенсоры; здесь был такой же уровень излучения, как и во втором поезде.

Он протискивался через маленький люк, который проделал в кабельной шахте, глубже в металлические и пластиковые внутренности тихого вагона.

Я что-то слышу. Что-то приближается, прямо подо мной...

Огни образовали сплошную линию, мелькая мимо поезда слишком быстро, чтобы можно было различить каждый в отдельности. К этому потоку присоединялись огни внизу у рельсов, которые появлялись из-за поворотов или у дальнего конца прямых отрезков пути, и проносились мимо окон, как метеоры в ночи.

Поезду потребовалось много времени, чтобы достичь своей наивысшей скорости, ему пришлось бороться много минут, чтобы преодолеть инерцию тысяч тонн своей массы. Теперь он достиг ее и толкал самого себя и столб воздуха перед собой так быстро, как это вообще было возможно. Раскатистый громовой рев, с которым он мчался вдоль туннеля, был громче всякого звука, который когда-либо производил какой-либо поезд в этих темных коридорах. Его поврежденные вагоны рвали воздух и скребли вдоль краев герметичных дверей и тем самым немного снижали скорость, но зато ужасно усиливали шум.

Визг бешено вращающихся двигателей и колес поезда, его поврежденного металлического корпуса, который рвал воздух, и самого воздуха, который втекал сквозь открытые места в вагоны, мчался вдоль них, отражался от потолка и стен, пультов и пола и наклонного бронестекла.

Глаз Квейанорла был закрыт. Мембраны ушей вибрировали от шума, но уже ни одно послание не передавалось в мозг. Голова подпрыгивала на вибрирующем пульте, как будто он был еще жив. Рука дрожала на прерывателе аварийного тормоза, будто воин нервничал или боялся.

Приваренный, приклеенный, припаянный своей собственной засохшей кровью, он был похож на диковинную, поврежденную деталь этого поезда.

Кровь застыла как внутри, так и снаружи тела Квейанорла и перестала течь.

- Как дела, Юнаха-Клосп? - спросил голос Йелсон.

- Я под реактором и у меня куча дел. Я дам вам знать, если что-нибудь найду. Спасибо. - Он выключил коммуникатор и осмотрел черные внутренности перед собой; провода и кабели, которые исчезали в шахте. Их было больше, чем в переднем поезде.