Астронавты

ти внезапные подъемы и спады напряжения, - что они могут означать?..

Он стукнул кулаком по разложенным бумагам.

- Я бился над этим три часа. Какая-то нелепость, бестолковщина, ни капли здравого смысла. Ни капли, понимаете? И потом... Что означает эта разорванная труба в ущелье? И кратер? Это тоже, может быть, следы "опытов"? - Он махнул рукой и сел.

- Еще одно нужно принять во внимание... может быть, над этим следует задуматься, - сказал Осватич. Он говорил очень тихо, словно сам не был убежден, должен ли говорить то, о чем думает. - Я хочу сказать о плазме Черной Реки. Разве не может быть, что она... она создала все это, а потом подверглась дегенерации, вырождению?..

- Так вы считаете, что эта плазма - единственный обитатель планеты? вскричал я. Я был поражен необычайностью вдруг представившейся мне картины: глубоко под поверхностью планеты струится мутный слизистый студень, - живое, дышащее существо. Он сотрясает материки, выходит на поверхность, разрушает горы. Вся планета - русло для него. Неподвижная сеть каналов и труб, наполненных дышащей слепой материей, создающей станции космических кораблей и живые реки...

Лао Цзу наклонился над столом.

- Это, разумеется, еще не окончательный вывод. Я думаю, что плазма это не "кто-то": она только служит "кому-то". То-есть, она что-то вроде орудия или продукта, как для нас дрожжи или пенициллиновые грибки.

Мне было жаль необычайной картины, которую вызвало в моем воображении предположение Осватича.

- А разве она не может обладать высоким разумом? - начал я, но китаец остановил меня кивком головы.

- Нет, не может. Не может потому, что ее возможности слишком ограничены. Она умеет только одно: создавать электричество.

- Но это именно и может служить признаком высокого развития, настаивал я, - а разум...

- Разум здесь ни при чем, - пояснил китаец. - Разве на том только основании, что Солнце так экономно расходует атомную энергию, вы скажете, что оно обладает разумом? Разум означает не узкую специализацию, а, напротив, самую высокую, как можно более универсальную разносторонность.

- Но тогда, - вскричал я, - где же они, эти настоящие обитатели планеты? Почему мы не можем их найти? Где они скрываются?

- Боюсь, что... нигде! - ответил китаец. Он встал, плотно закутался в яркий шелковый халат и, прихрамывая, вышел из каюты, оставив нас взволнованными предчувствием чего-то страшного, таившегося в его словах.

ГОРОД

Я принял дежурство у Солтыка. "Космократор" летел на высоте сорока километров, описывая большие круги. За ним оставалась полоса сконденсировавшихся в разреженной атмосфере горячих выхлопных газов. Образовавшееся таким образом облачное кольцо висело неподвижно над тучами и сверкало под низким солнцем ослепительной радугой, когда мы, сделав круг, поворачивали по собственному следу. Мы мчались таким образом много часов; каждые несколько минут Солнце появлялось на экранах, отбрасывало яркий свет на стены Централи и исчезало; двигатели тихо жужжали,