Страна призраков

подмёл бетон.

Гаррет предупредил о лодке, которой предстояло приплыть и доставить их к канадскому берегу. Тито прикинул, какого же она будет размера. Ему представлялся паром «Сёкл Лайн»{[167]}, плавучие айсберги… Солнце вовсю пригревало, с океана дул тёплый и ласковый бриз. Казалось, мужчины замерли на самом краю мира. Совсем недавно за бортом «Цесны» расстилались пустынные, почти безлюдные просторы. Маленькие американские города сверкали в ночи подобно драгоценным камешкам, рассыпанным по полу в огромном и тёмном зале. Глядя на них из круглого иллюминатора, Тито воображал спящих людей, которым, возможно, смутно мерещился гул самолётных моторов.

Гаррет подошёл к нему, предложил яблоко и грубо сделанный ножик для разрезания — из тех, что ещё встречаются на Кубе. Жёлтая краска на рукояти давно облупилась. Тито раскрыл тускло-чёрное лезвие с клеймом «ДУК-ДУК»{[168]} — как выяснилось, очень и очень острое, — и разрезал яблоко на четыре части. Потом вытер нож с обеих сторон о штанину джинсов, вернул его Гаррету и протянул спутникам сочные дольки. Мужчины взяли себе по одной.

Старик посмотрел на свои допотопные золотые часы, а потом устремился взором куда-то за океан.

64.

Глокование

— Купи-ка немного дури, — произнес Браун таким тоном, словно заранее репетировал фразу, и протянул пассажиру несколько сложенных иностранных купюр.

Сияющие, хрустящие бумажки были покрыты металлическими голограммами и чуть ли не встроенными микросхемами.

Милгрим перевел глаза на своего спутника, сидящего за рулём «Форда Таурус».

— Не понял?

— Дурь, — пояснил Браун. — Наркоту.

— Наркоту?

— Найди мне торговца. Только не первого встречного, а серьёзную личность.

Милгрим посмотрел за окно на улицу, где стояла машина. Пятиэтажное кирпичное здание времен короля Эдуарда VII лоснилось от налёта несчастий, порождённых крэком, а может, и героином. Здесь, в этой части города, коэффициент затраханности заметно подскакивал.

— А что тебе нужно?

— Колёса, — сказал Браун.

— Колёса, значит, — повторил Милгрим.

— У тебя на руках три сотенных и бумажник без документов. Если заметут, помни: ты меня не знаешь. Как приехал, по какому паспорту и всё такое прочее — забудь. Можешь им назвать своё настоящее имя. Рано или поздно я тебя вытащу, а надумаешь меня кинуть, сгниёшь в камере. Попробуй дилера привести на стоянку, будешь совсем молодец.

— Я здесь в первый раз, — засомневался Милгрим. — Вдруг мы не на той улице?

— Издеваешься? Разуй глаза.

— Вижу, — ответил Милгрим. — Спрошу кого-нибудь из местных, что у них тут на этой неделе. В смысле, сегодня. Здесь у них такие дела делаются, или полиция согнала торговцев квартала на три к югу. Мало ли что.

— Ну, давай, смотри, — напутствовал Браун. — Ты похож на торчка, тебе поверят.

— Но я ведь чужой. Могут принять за осведомителя.

— Пошёл, — отмахнулся Браун.

Милгрим шагнул на улицу, сжимая в ладони сложенные иностранные купюры, и огляделся. Вокруг не было ни одного заведения, которое