Вспомни о Флебе

свое время они были достаточно хороши и, несомненно, отвечали важнейшим критериям; главное, они функционировали...

И все равно они были грубыми и неуклюжими, несовременно спроектированными и изготовленными. Это почему-то беспокоило мозг.

И он должен будет использовать эти античные, примитивные и изношенные технические устройства. Он должен будет соединиться с ними.

Он обдумал это дело на предмет лучшего использования и решил подготовить план на тот случай, если идиранам удастся переправить кого-нибудь через обнаруженный им Тихий Барьер.

Потом он вооружится и сделает укрытие. И то и другое повлечет повреждение Командной Системы, и поэтому мозг собирался заняться этим лишь в случае появления прямой угрозы. Такой, что он будет вынужден рискнуть вызвать неудовольствие Дра'Азона.

Но, возможно, до этого не дойдет. Мозг надеялся, что не дойдет. Между разработкой планов и их выполнением большая разница. Вероятность того, что у него будет достаточно времени спрятаться или вооружиться, была ничтожной. Оба плана вполне могли закончиться импровизацией - как раз потому, что для манипуляции устройствами Командной Системы он располагал лишь дистанционно управляемым роботом и собственным искалеченным полем.

И все же это лучше, чем ничего. Всегда лучше иметь какие-то проблемы, чем быть избавленными от них смертью...

Но была еще одна проблема, которую нельзя было решить немедленно, но которая беспокоила его больше всего. Ее можно было описать вопросом: "Кто я?"

Его высшие функции были вынуждены отключиться, когда он перешел из четырехмерного в трехмерное пространство. Информация мозга хранилась в бинарной форме, в спиралях, состоящих из фотонов и нейтронов. А нейтроны распадались как вне ядра, так и вне гиперпространства (на протоны, ха-ха; без подходящих противомер вскоре после его проникновения в командную систему его память состояла бы из чудовищно информативного послания: "0000000..."). Поэтому он вполне целесообразно заморозил свою первичную память и ее познавательные функции, окутал ее полями, делавшими невозможным как распад, так и использование. Вместо нее он работал с пикосхемами дублирования в реальном пространстве и для мышления использовал свет реального пространства (как унизительно).

Теоретически он еще имел доступ ко всей накопленной информации (хотя этот процесс был таким сложным и медленным), и потому не все было потеряно... Но мыслить, быть самим собой - это совсем другое дело. Он действительно не был самим собой. Он был плохой, абстрагированной копией самого себя, грубой схемой запутанной, как лабиринт, сложности своей истинной личности. Это была самая верная копия, какую он смог создать при таких ограниченных возможностях, и она обладала сознанием, даже если к этому сознанию приложить самую строгую мерку. Но оглавление - это не полный текст, план города - не город, а карта - это не страна. Итак, он спрашивал: Кто я?

Не та сущность, которой, по его собственному мнению, он был раньше; вот ответ, и весьма беспокоящий