Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

– Много дней бури, еще больше дней зимы.

Он приподнял меховую шкуру и дотронулся до тела Армун, но она оттолкнула его руку.

– Почему ты не покидаешь зиму, не плывешь на юг?

– Этого нельзя делать. Парамутаны принадлежат северу и умирают, когда все время стоят жаркие дни.

– Не ходи так далеко, туда, где круглый год лето.

А где-нибудь на полпути. Отправляйся на остров Керрика, а потом назад. Помоги нам.

– Остров? Он все еще думает о нем?

– Ты должен помочь мне, Калалек, помочь ему. В его голове происходят странные вещи, и я боюсь.

– Это правда! – взволнованно крикнул Калалек, потом прикрыл рот рукой, когда Ангайоркак и Кукуйюк посмотрели в его сторону. Он молчал, пока они не отвернулись, потом шепотом продолжал: – Я думал о том, что он говорит, но не думал, что это могло быть правдой. Как счастлива ты должна быть.

– Счастлива? Что ты говоришь?

– Иметь хорошую судьбу, иметь своего собственного охотника, который разговаривает с духами ветра и океана. Они говорят очень редко и очень мало. И тот, кто может слышать их голоса, может говорить с нами. Вот как все познается. Вот так мы учимся что-то делать. Духи рассказали нам, как надо строить иккергак, поэтому мы можем ловить уларуака и досыта наедаться. Теперь они говорят с Керриком, и он должен сказать нам, о чем они говорят.

Армун не знала, что ей делать: плакать или смеяться.

– А разве ты не знаешь, что они говорят? Они говорят только одно и повторяют это снова и снова: иди на юг, к острову. Это все, что они говорят.

Калалек кивнул и пожевал губами.

– Это то, что они говорят? Хорошо, значит, это так и будет. Мы должны немедленно отправиться на юг, к острову.

Армун могла только покачать головой в полном неверии.

Глава 38

Прежде всего надо сделать новый город. Амбаласи знала это, но она постоянно жалела, что не занималась изучением Сорогетсо. Так она называла йилан, очень молчаливых, которые даже если и вступали в разговорный контакт, но могли делать это на самом низком уровне, как будто они все еще были молодыми элиниилами в море. Это было единственное умозаключение, которое она сделала после первого контакта с ними; это невозможно было так же успешно повторить. Сорогетсо не подходили близко, они прятались в джунглях, а она была постоянно занята бесконечными проблемами выращивания города. Дочери Отчаяния ей неохотно помогали. От этого ее возмущение и раздражение все время возрастали.

Теперь она лежала в тени быстро выросшего кустарника и изучала через сандуу образцы. На видоизмененные глаза существа падал солнечный свет, поэтому изучаемый предмет был отчетливо виден. Большая часть микроскопической жизни была ей знакома. Не было видно никаких вредных микробов, которые могли бы вырасти в стерилизованной почве. Хорошо.

– Пошлите за Энге, – приказала она своей помощнице Сетессей, которая меняла ей образцы.

Затем она прилегла на скамью для отдыха и вздохнула. Жизнь была слишком короткой, чтобы успеть сделать все, что хотелось. Ланефенуу была щедрой по отношению к ней, а жизнь в далеком Икхалменетсе теперь казалась настоящим удовольствием для исследований. Сколько лет она провела там? Счет был потерян. Она бы осталась там, если бы не заинтересовалась биологическим аспектом философии Дочерей. Затем, неожиданно, она отказалась от всех удобств ради этого места под тенью кустов. Нет! – ее тело дернулось от силы ее мыслей. Возможно, изучение Дочерей Отчаяния было ошибкой, но путешествие сюда ошибкой не было. Какой богатый материал она здесь нашла; как ее будут уважать за то, что она предоставит вниманию ученых Энтобана, все еще не рожденных. Но она отказалась от этой мысли. А вот гигантский угорь имеет важное значение, если не упоминать о новом континенте. И есть еще одна важная вещь: Сорогетсо. Терпение, она должна быть терпеливой, делать все не спеша. Ей необходимо быть осторожной, миролюбивой, спокойной в работе. Ей нужен город, чтобы в нем работать, бесценные сестры, чтобы обеспечивать ее всем необходимым, и удобства, пока она будет изучать Сорогетсо. По этой причине город должен быть быстро выращен. Она снова вздохнула, подумав, что и раньше часто задумывалась над этим. Нравится это или нет – все равно она должна была этим заниматься.

На нее упала тень, и Амбаласи поняла, что это Энге, которая терпеливо ждала, когда ученая закончит внутреннюю беседу с собой. Амбаласи повернула к ней один глаз и знаками велела ей быть внимательной.

– Мы подошли к важному моменту в развитии этого нового города. Стена – крепкая, бесчисленные поросли уничтожены, растут кусты, которые дают тень. Этот участок земли позади меня не один раз перекапывали, стерилизовали и удобряли, и теперь он вполне готов. Осталось сделать только одну вещь: посадить семя города.

Она достала его из контейнера. Энге упала на колени в молчаливом восхищении. Она долго смотрела на шишковатую коричневую форму, прежде чем заговорила.

– Первое и самое важное в моей жизни было открытие учения Угуненапсы. Теперь в моем существовании наступил еще один очень важный момент. За это мы Должны благодарить только тебя, великая Амбаласи. Поэтому мы и назвали всю эту новую землю в честь тебя, чтобы прославить твое имя. Ты дала нам свободу, переправила нас через океан, привела нас в Амбаласокей, и здесь ты вырастишь для нас город. Можно мне позвать остальных, чтобы и они увидели, как ты будешь сажать?

– Посадка – это важный этап, а не момент. Все должны продолжать свою работу.

– Они должны почтить посадку, почтить тебя.

– Хорошо, если ты настаиваешь. Но это ужасная трата времени.

Известие быстро разлетелось, и Дочери побросали свою работу и, широко раскрыв от жары рты, сбегались со всех сторон. Они молча окружили Энге, проталкиваясь поближе, чтобы увидеть, как будут опускать зерно в мягкую землю. Энге в это время поливала почву под руководством Амбаласи.

– Хватит, ты же не хочешь засушить его или, наоборот, чтобы оно сгнило от сырости! – сказала старая ученая. Она протянула зерно, и Дочери в почтении склонились. – Кто из вас хочет посадить его?

К огорчению Энге, вспыхнули споры; руки задвигались, ладони вспыхнули различными оттенками цвета.

– Мы должны обсудить…

– Как бы поступила Угуненапса?..

– Это зависит от очередности. Кто пришел к Угуненапсе первым, должен быть и самым мудрым. Мы должны выбирать по этому принципу. Вопрос исчерпан…

– Убедительная просьба, – сказала Энге, повторяя свою просьбу движениями, пока они совсем не замолчали, – вести себя тихо. Только одна йилана подойдет для такого важного события. Та, которая привела нас сюда, которая принесла с собой семя города. Она – единственная имеет право посадить город.

– Глупая трата времени, – сказала Амбаласи, с ворчанием поднявшись на ноги. Несмотря на свою склонность спорить и обсуждать, Дочери, по крайней мере, знали достаточно, чтобы уважать интеллект и способности. Амбаласи встала на край ямки, сжимая большими пальцами зерно.

– Этой церемонией… – начала Энге и остановилась, шокированная тем, что ученая просто бросила зерно в ямку и сверху засыпала его землей, потом вернулась на скамью для отдыха, что-то на ходу говоря им:

– Полейте это место еще раз, потом все возвращайтесь к своей работе.

В последовавшем жутком молчании Энге заговорила первой, подбирая нужные слова:

– С огромной благодарностью к Амбаласи, высшей среди высочайших. Она удостоила нас чести, посадив зерно нашего города – первого города последователей Угуненапсы. Как мы решили, мы много раз…

– Я знаю!

– …у города может быть только одно название. Он будет называться Угуненеб – Город Угуненапсы и навсегда прославит это имя.

Движения удовольствия, крики счастья. И судорожные движения со стороны Амбаласи, которая громко сказала: