Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

Под ногами потрескивали сухие сучья, и, пробираясь сквозь дебри молодых деревьев, он увидел йилану, которая бежала, подняв хесотсан. Она неожиданно остановилась, увидев его, и сложила руки в жесте удивления. Потом она выпрямилась и направила хесотсан на него.

– Не стреляй! – закричал он. – Почему ты хочешь убить меня? Я не вооружен, и я друг!

Он выронил копье из руки и ногой закопал его поглубже в валявшуюся на земле листву, пока говорил.

Эффект был драматичным. Йилана отступила назад и неуверенно заговорила:

– Это устузоу. Он не может говорить, но, однако, говорит.

– Я могу говорить, к тому же очень хорошо.

– Объяснение присутствия здесь: немедленно и срочно.

Оружие было наготове, но на него не направлено. Это положение могло в любой момент измениться. Что он мог сказать? Что-нибудь такое, что заставило ее слушать.

– Я пришел издалека. Меня научила говорить одна очень умная йилана. Она была добра ко мне и научила меня многому. Я – друг йилан…

– Я уже слышала однажды про устузоу, который разговаривает. Почему ты здесь один? – Она не стала ждать объяснений, а вместо этого подняла оружие и направила на него. – Ты убежал от своей хозяйки, бросил ее – вот что ты сделал. Стой там и не двигайся.

Керрик все сделал так, как она приказала: у него не было выбора. Царила тишина, когда он услышал другие шаги; потом он увидел двух фарги, которые спускались по тропе из леса и несли тело гигантской птицы. Он выругался про себя за то, что сразу не догадался, что шел по хорошо протоптанной тропе, а не по естественной дикой тропинке. Итак, здесь йиланы. А эта – грубая и неуклюжая – по-видимому, охотник, какой была Сталлан. Она, должно быть, отправилась на охоту за свежим мясом и наткнулась на него. Он должен был знать – и любой охотник это увидел бы – что тропа была не естественного происхождения, и ему надо было быть предельно осторожным. Он же ничего этого не сделал. Фарги подошли, прошли мимо него. Каждая повернула один глаз в его сторону, когда проходила мимо, выражая удивление. Из-за тяжести ноши они говорили с трудом.

– Иди за ними, – приказала охотница. – Побежишь – умрешь!

Керрику не приходилось выбирать. Он с большой неохотой поплелся вдоль тропы, потеряв от отчаяния дар речи, к круглым конструкциям на берегу.

– Отнесите мясо мясникам, – приказала охотница фарги. Обе фарги прошли мимо первого куполообразного сооружения, но Керрику она показала знаками, чтобы он вошел в это сооружение.

– Мы войдем сюда. Я думаю, что Эсспелей захочет тебя увидеть.

Внутрь сооружения вела кожаная дверь. Он толкнул ее, и дверь распахнулась. За ней оказался короткий тоннель, заканчивающийся еще одной дверью на дальнем конце, которую можно было рассмотреть в тусклом свете, проникавшем в тоннель сквозь отверстия в стене. Керрик дотронулся до второй двери, и по нему прошла волна теплого воздуха, когда он входил в помещение за этой дверью. Световые отверстия здесь были намного больше, и свет был ярче. Здесь было много странных существ – существ науки. На стенах висели карты, а одна из йилан склонилась над каким-то инструментом.

– Почему ты беспокоишь меня, Фафнеге? – сказала она с некоторым раздражением, поворачиваясь к охотнице. Но ее жесты тотчас же изменились от удивления и страха. – Мерзкий устузоу! Почему он не мертв, зачем ты ведешь его сюда?

Фафнеге знаками показала свое превосходство в знаниях и презрение к страху. Она была очень похожа на Сталлан.

– Тебе ничто не угрожает, Эсспелей, поэтому перестань дрожать от страха. Это очень необычный устузоу. Посмотри, что произойдет, когда я прикажу ему говорить.

– Тебе не угрожает никакая опасность, – сказал Керрик. – Это я в опасности. Прикажи этому импульсивному существу опустить оружие. Я не вооружен.

Эсспелей замерла от удивления. Прошло много времени, пока она заговорила.

– Я слышала о тебе. Я разговаривала с той, которая разговаривала с Акотолп, и услышала от нее о говорящем устузоу.

– Я знаю Акотолп. Она очень-очень толстая.

– По крайней мере, ты, должно быть, единственный, кто говорит, что Акотолп толстая. Почему ты здесь?

– Вещь исчезла, сбежала, – сказала Фафнеге. – Другого объяснения ее присутствия здесь не может быть. Посмотри на кольцо на ее шее. Посмотри – в этом месте оторван поводок. Она сбежала от своего хозяина.

– Так вот что случилось, – сказала Эсспелей. Керрик молчал, его мысли смешались. Что он должен сказать им? Любая история подошла бы: они не имели способности лгать самим себе, потому что их сокровенные мысли отражались в каждом движении их тела. Но он мог лгать – и будет лгать.

– Я никуда не исчезал. Это была случайность: буря, урукето был поврежден. Я упал в море и поплыл к берегу. Я был совершенно один. Я голоден. Очень хорошо, что у меня снова есть возможность говорить с йиланами.

– Это представляет огромный интерес, – сказала Эсспелей. – Фафнеге, принеси мяса.

– Эта вещь снова убежит, если мы позволим ей это. Я прикажу фарги.

Она вышла, но Керрик знал, что она ушла недалеко. Он мог бы сбежать в любой момент, но прежде ему надо было извлечь хоть какую-то пользу из его нынешнего положения. Он должен разузнать, что эти йиланы делают здесь, так далеко на севере.

– От самого из глупейших самой умнейшей: просьба сообщить кое-какие знания. Что йиланы делают в таком холодном месте?

– Информация, – сказала Эсспелей, отвечая, не задумываясь и все еще удивляясь присутствию йилана – устузоу. – Это научное место где мы изучаем ветры, океан, погоду. Это, разумеется, выше твоего понимания. Я не знаю, зачем утруждаю себя этими объяснениями.

– Щедрость духа от высшей к низшему. Вы проверяете, насколько здесь холодные зимы, холодные ветры, которые все сильнее и сильнее дуют с севера?

Эсспелей выразила удивление и намек на уважение.

– Ты не фарги, устузоу, но ты можешь говорить, имея совсем маленький интеллект. Да, мы изучаем зимы, потому что знание – это наука, а наука – это жизнь. Вот то, что мы изучаем. – Она жестом указала на набор инструментов, на карты, висевшие на стенах. Ее речь сопровождали движения, выражавшие несчастье. Она разговаривала в тот момент больше с собой, чем с ним. – С каждым годом зимы становятся все холоднее, с каждой зимой лед все дальше продвигается на юг. Здесь – мертвый Соромсет и мертвый Ингебан. Мертвые города. Да еще холод наступает. Теперь на очереди Икхалменетс, который тоже должен умереть, если туда придет холод.

Икхалменетс! Керрик едва сдерживал свои эмоции. Он некоторое время пытался ничего не говорить, чтобы голос не выдал его страстей. Икхалменетс – это город, о котором ему рассказывала тогда на пляже Эрефнаис перед тем, как умереть; город, который помогал Вайнти; город, откуда началось наступление на Дейфобен. Икхалменетс – враг.

– Икхалменетс? Из-за своей тупости я никогда не слышал о городе Икхалменетсе.

– Твоя тупость просто грандиозна! Приморский город Икхалменетс – ослепительный островок в океане. Ты не йилан, если не знаешь о существовании Икхалменетса.

Сказав это, она большим пальцем дотронулась до карты на стене.

– Такой тупой, что мне самому удивительно, как я еще могу жить, – согласился Керрик. Он подался вперед и заметил, в какое место она указала. – Какая щедрость от высшей к низшему, что ты даже позволяешь себе разговаривать со мной, теряешь ужасно много своего невероятно драгоценного времени, чтобы повысить уровень моих знаний.

– Ты говоришь правду, йилан – устузоу. – Дверь открылась и вошла фарги с куском мяса. – Мы поедим, потом ты ответишь на мои вопросы.

Керрик ел молча, переполненный одновременно яростью и неожиданным счастьем. Больше вопросов у него не было, больше он ничего не хотел знать. Теперь он знает, где находится вражеский Икхалменетс: в бескрайних просторах океана, в этом беспокойном мире.