Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

Йиланы.

Но для чего был выращен этот барьер – для того, чтобы не выпустить врага за пределы города, или наоборот, не впустить? Кем сейчас занят город? Был ли это все еще Дейфобен или Альпесак снова возродился?

Не было и намека на то, что кто-то извне проникал внутрь. Новый барьер наверняка окружал город со всех сторон. Ему пришлось бы потратить много дней, чтобы обойти вокруг – все равно это ничего не дало бы. Море – только морем можно проникнуть внутрь. Он забыл о всех мерах предосторожности и побежал вдоль барьера. Только когда он выбился из сил, и пот начал капать с него, он остановился и встал в тени под деревом. Это не выход. Это было настоящим самоубийством. Он должен продвигаться медленно и очень осторожно, внимательно глядя по сторонам. Было почти совсем темно. Ему надо было найти воду и ночлег. С рассветом он должен отправиться в сторону побережья. Он поел немного мяса и понял, что спать не сможет. Но прошедший день был очень долгим и трудным, и другое, что он знал, – это то, что небо было серым, и прохладный туман покрыл все кругом капельками росы. Это место находилось недалеко от берега. Но туман становился гуще, и кругом почти ничего не было видно. Совсем рядом он мог слышать, как волны набегали на невидимый берег. Он осторожно пробирался сквозь заросли, пока не достиг знакомых дюн. Он мог оставаться здесь, пока не исчезнет туман.

Должен был наступить новый теплый день. По мере того как уменьшался туман, он постепенно смог различить в воде темный предмет, который двигался от берега. Наконец он разглядел черный высокий плавник. Это был урукето.

Он медленно плыл на юг к гавани. Это могло что-то означать; возможно, это был патруль для наблюдения за берегом или там была база.

Самая слабая надежда, которая была у него, пропала, когда появились две небольшие лодки: восходящее солнце осветило ракушки на их веслах. В каждой лодке были фарги, которые вышли в море, чтобы ловить рыбу.

Дейфобен снова стал Альпесаком. Была битва, вторжение, разрушение. Все произошло в его отсутствие.

Но где теперь были тану и саску, которые жили там, когда он уходил? Что с ними случилось? Барьер у ядовитых шипов сильно распространился на большое расстояние. Он ничего не мог видеть с другой стороны барьера, но оживление на море было убедительным доказательством, что городом снова овладели йиланы. Очевидность происходящего захватила его, бросила на землю в жутком приступе отчаяния. Неужели они все были мертвы? Щекой он дотронулся до песка, сквозь который сразу же пророс шип. Он протянул руку, чтобы уничтожить его. Неужели они все умерли, и никто не выжил?

Этого он никогда не узнает, если будет вот так лежать. Он знал это, но чувство потери было так велико, что он был совершенно безоружен и беспомощен. Но когда его слуха достигли крики, он пошевельнулся и поднял голову. В море появилось еще больше лодок, и йиланы кричали друг другу. Они были очень далеко, поэтому невозможно было разобрать, что они кричали.

Но были ли это только рыболовецкие лодки? А может быть, они были частью партии, которая собиралась идти дальше на север? Он должен это узнать: там где-то могли быть тану. Он пошел назад, снова на север. Он бежал, пока не устал; потом снова взобрался на дюны посмотреть на океан, посмотреть, что делают лодки.

С востока дул свежий ветер, неся с собой плотные дождевые облака. Вскоре начали падать первые капли дождя; они становились все тяжелее. Он больше не бежал, а, склонив от дождя голову, медленно тащился вдоль песков. Лодки все еще были там.

Был полдень, когда он устроил привал, чтобы отдохнуть и поесть немного мяса. Его снова охватило чувство отчаяния. Какова была суть происходящего, что может сделать он? Лодки были там, в море, и он ничего не мог придумать, чтобы воздействовать на них. Имело ли смысл это тщетное преследование? На этот раз, когда он поднял голову над гребнем дюны, он увидел, что лодки остановились. Они присоединялись к тем, кто ловил рыбу у дальнего берега узкого канала, который отделял пляж от песчаных островов. Он мог видеть наполненные богатым уловом сети, часть которого отдавали вновь прибывшим. Поэтому они не представляли собой воинствующую силу – они были всего-навсего рыболовными лодками. Море становилось более бурным, так как ветер усиливался;

начинался тропический шторм. Йиланы, которые были в лодках, должны были знать об этом. Они по какой-то неслышимой команде разом повернули назад и двинулись по направлению к гавани и к городу.

Керрик поднялся на ноги и наблюдал, как они уходят, медленно исчезая из поля зрения. Дождевая завеса скрывала их. Он промок до нитки, его волосы и борода прилипли к лицу, но это был теплый дождь, и он его почти не замечал. Хесотсан, который он держал, слабо зашевелился, потому что почувствовал воду, открыв свой маленький рот, чтобы глотнуть немного воды. Керрик тоже повернул лицо к дождю и пил дождевую воду. Хватит. Теперь ему надо было уходить. Мог ли он еще что-нибудь сделать? Он ни о чем не мог думать.

В воде, где были лодки, появились предметы темного цвета, которые то поднимались над водой, то погружались в воду. Теперь волны были намного выше, они разбивались об островки с другой стороны канала. Они были как огромные песчаные барьеры. Волны переваливались через них и катились по пляжу. Это были энтеесенаты, он узнал их. Он часто видел раньше, как они играют около урукето. Наверняка поблизости должен быть урукето. Так оно и было. Волны величаво поднимались и разбивались о его спину. Урукето двигался медленно, преодолевая натиск поднимающихся волн. Здесь было мало места, чтобы это огромное существо могло развернуться и уйти в открытый океан.

Лодки исчезли из виду; Керрик и энтеесенат были единственными свидетелями бедствия. Урукето изо всех сил бил своим могучим хвостом, но это не помогало. Он сел на мель. Волны стали еще выше, разбиваясь об это животное и через него скатываясь на песок. Каждый раз плавник погружался в воду. Там были йиланы, которые едва могли удержаться: волны все время окатывали их с головы до ног. Потом сильной волной урукето приподняло над водой так, что Керрик увидел круглый глаз животного.

Теперь урукето был только наполовину погружен в воду. Энтеесенаты поспешно уходили назад. Они были сильными пловцами и чувствовали себя в безопасности.

Через некоторое время огромная волна изо всей силы ударила по урукето, перекатилась через него на другую сторону. Его плавник полностью погрузился в воду. Когда вода отступила, начали появляться члены экипажа. Они еле держались на ногах, с отчаянием ожидая следующей атаки волн. Одна из них появилась, поддерживая свою спутницу, но тут волна накрыла их обеих. Когда она перевалила через урукето и скатилась на пляж, эти двое снова появились.

Хотя урукето был обречен, экипаж продолжал бороться со стихией. Волны уже не ударяли с такой ужасной силой, ветер утихал. Керрик теперь мог разглядеть одну из них, скорее всего это была командир. Она стояла по пояс в воде, давая указания остальным. Они выносили на берег вещи и не очень-то пытались спасти урукето, потому что плавник был сильно поврежден. Они вытаскивали на берег остальных членов экипажа.

На берег вышли только пять йилан. Четверо из них тут же повалились на песок, но пятая уверенно стояла на ногах и наблюдала, как остальные суетились в воде рядом с умирающим существом.

Держа наготове хесотсан, Керрик направился к ним. Почему бы и нет? Они не были вооружены и, по всей видимости, не должны были оказать сопротивления. Но говорить они были в состоянии. Они должны были говорить с ним, рассказать ему все, что случилось в городе. Он чувствовал, как в висках у него пульсировала кровь, когда подходил к ним: все ближе и ближе. Теперь он должен все узнать.

Чем ближе Керрик подходил, тем отчетливее их различал; даже заметил характерную осанку той, что стояла неподвижно. Она ему показалась очень знакомой. Конечно!

– Эрефнаис, – позвал он, и когда командир повернулась, чтобы посмотреть на него с явным изумлением, он криво улыбнулся. – Ты должна меня помнить, командир. С какими устузоу ты еще когда-нибудь разговаривала?