Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

Глава 13

Весной, когда потеплело и улеглись зимние вьюги, к югу от города, в море, развернулись активные действия. Ближе к югу было обнаружено много ядовитых растений, хотя по неизвестной причине в самом городе их не было. Все выглядело так, будто йиланы сделали все свои приготовления, проверили силу своей атаки, а теперь ждали какого-то сигнала для наступления. Однако дни проходили, но даже никакого намека на это не было. Даже Керрик начал сомневаться в своих опасениях. Но это было не совсем так: просто он их глубоко скрывал. Он знал, что рано или поздно начнется последняя битва. Вайнти была там. Она не остановится, пока все они не будут уничтожены. Поэтому, несмотря на все недовольства, Керрик предусмотрел, чтобы все подступы к городу охранялись днем и ночью, а с севера и с юга вооруженные патрули следили за деятельностью йилан. Сам же Керрик наблюдал с юга, так как он ждал нападения с этой стороны. Но, кроме постоянно растущей стены, йиланы больше никак себя не проявляли. Был жаркий полдень, когда он возвращался со своего наблюдательного пункта и увидел Неннэ, который ждал его на тропе.

– С севера пришел охотник тану и говорит, что хочет видеть тебя. Саноне вышел к нему, но он не захотел говорить с мандукто и только повторил, что ему нужен ты.

– Ты знаешь, как его зовут?

– Он – саммадар, Херилак.

Когда он произнес это имя, у Керрика внутри похолодело от дурного предчувствия. Армун! Что-то случилось с Армун. Не было никаких причин для страха, но этот страх был в нем; он охватывал его все сильнее, так, что у него начали дрожать руки.

– Он один? – спросил Керрик, не двигаясь.

– С ним никого нет, хотя в лесу, среди деревьев, можно было видеть других охотников, которые пришли с ним.

«Один, остальные в лесу; что бы это могло значить?» Неннэ стоял вполоборота и ждал, в то время как Керрик делал телодвижения, выражавшие мысли, которые его охватили, языком йилан; их движения, как будто эхом, отзывались на их мысли. Огромным усилием Керрик вывел себя из этого паралитического состояния.

– Отведи меня к нему – немедленно!

Они шли через город, вдыхая горячий воздух и обливаясь потом, и наконец вышли на открытое пространство амбеседа, где их ждал Херилак. Он опирался на свое копье, но встал смирно, когда Керрик приблизился к нему и начал разговор первым, чтобы опередить Керрика.

– Я пришел с просьбой. Это наши смертельные стрелы, которые…

– Мы поговорим об этом после того, как ты расскажешь мне об Армун.

– Ее со мной нет, – ответил он угрюмо.

– Я это сам вижу, Херилак. С ней все хорошо? А как ребенок?

– Я об этом ничего не знаю.

Все опасения Керрика оправдались. С ней что-то случилось. Он сердито потряс своим хесотсаном.

– Говори ясно, саммадар. Ты взял ее в свой саммад, чтобы защищать ее, ты сам мне об этом говорил. А теперь почему ты говоришь, что ничего не знаешь?

– Потому что она ушла. Она сама так решила, хотя я запретил ей это делать и приказал другим, чтобы не помогали ей. То, что она сделала, – это ее вина; она сама виновата. Но охотник Ортнар ослушался моего приказа и помог ей уйти. Это произошло ровно год тому назад, в это же время. Его я прогнал из моего саммада. Я послал за ней охотников, но они не смогли найти ее. А теперь поговорим о других делах…

– Мы будем говорить об Армун. Она просила у тебя помощи, а ты не помог ей. Ты говоришь, что она ушла. Куда она ушла?

– Она пошла на юг, к тебе. Она должна быть здесь.

– Ее здесь нет. Она вообще сюда не приходила, Слова Херилака были холодны, как зима:

– Значит, она умерла в пути. Поговорим о других вещах.

Не помня себя от гнева и ненависти, Керрик трясущейся рукой поднял хесотсан и направил его на Херилака, который стоял, не двигаясь и ничего не боясь – свое копье он воткнул острием в землю. Херилак встряхнул головой и заговорил:

– Если ты убьешь меня, то это не вернет ее к жизни. А тану не убивает тану. Есть и другие женщины.

Другие женщины. Эти слова сразили Керрика, и он опустил оружие. Других женщин для него не существовало; только Армун. А она была мертва. И Херилака нельзя было в этом обвинять. Это была его собственная вина, только его. Если бы он тогда вернулся, она была бы сейчас жива. Все кончено. Больше не о чем было говорить.

– Ты хочешь поговорить о смертельных стрелах, – сказал Керрик. Его голос был равнодушным. – Что с ними?

– Они умерли, все до одной. Во всем виноват зимний холод. Даже многие из тех, которых мы старались держать в тепле, умерли в первую зиму, другие умерли до наступления этой весны. Теперь мы должны идти и охотиться на земле мургу, потому что на севере – никакой охоты. Нам нужно как можно больше смертельных стрел. Они нужны саммадам, чтобы жить. Ты поделишься с нами?

– Да, их здесь много – подрастают молодые. А где саммады?

– На севере, с мастодонами на пляже, ждут. Половина охотников осталась там охранять их, остальные ждут в лесу. Я пришел один. Мне казалось, что ты убьешь меня, и я не хотел, чтобы это видели другие.

– Ты был прав. Но я не дам тебе смертельных стрел, чтобы охотиться на равнинах.

– Что? – Херилак в гневе потряс копьем. – Ты откажешь мне, откажешь саммадам? Ты мог бы отнять у меня жизнь, если бы захотел. Я бы отдал ее – за саммады – и теперь ты мне отказываешь?

Не осознавая того, что делает, он приподнял копье. Керрик указал на него, холодно улыбаясь:

– Тану не убивает тану, но ты поднял свое копье.

Он подождал, пока Херилак не переборол свой гнев и не опустил копье, и тогда снова продолжил:

– Я сказал, что для охоты на равнинах я не дам смертельных стрел. Городу угрожает опасность, и охотники должны его защищать. Здесь саску. Так как они когда-то помогли тану, то теперь я прошу тану помочь саску. Останьтесь и помогите им. Смертельных стрел хватит на всех.

– Это не мне решать. Со мной пришли другие саммадары, и все они в своих саммадах.

– Приведи их сюда. Нужно вынести решение.

Херилак нахмурился, но выбора у него не было. Он развернулся на месте и отправился, даже не посмотрев в сторону Саноне, когда проходил мимо.

– Что-то случилось? – спросил Саноне.

– Случилось? Умерла Армун.

Но Керрик все еще не мог в это поверить. Он с большим трудом ответил Саноне:

– Сюда сейчас придут саммадары тану. Я сказал им, что, если они хотят заполучить хесотсаны, они должны остаться в городе. Они должны привести сюда саммады. Мы объединимся и будем друг друга защищать – другого выхода нет.

Да, другого выхода не было. Саммадары говорили долго и сердито, всасывая в себя из трубок дым и затем выпуская его. Они должны были принять решение, чтобы остаться: другого выбора у них не было. Керрик не принимал участия в этой дискуссии, не обращал внимания на их недовольные взгляды, когда Херилак говорил им о его ультиматуме. Его нисколько не интересовали их чувства и эмоции. Тану и саску должны остаться здесь и покинуть это место только в том случае, если их вытеснят оттуда. Сквозь пелену тревожных мыслей он разглядел стоящего перед ним охотника. В следующую минуту он понял, что это был Ортнар. Когда он увидел его, то помахал ему рукой, чтобы он подошел поближе.

– Вот, садись сюда, в тень, рядом со мной, и расскажи мне об Армун.

– Но ты уже говорил о ней с Херилаком.

– Он сказал мне, что он приказал ей остаться в лагере и чтобы ей никто не помогал. Однако ей на помощь пришел ты. В чем дело?

Ортнар не был счастлив. Он говорил шепотом, голова его была опущена, длинные волосы закрывали лицо.

– То, что произошло, раздвоило меня, Керрик, и сейчас раздваивает. Херилак был саммадаром, мы остались только двое от целого саммада, который уничтожили мургу. И эту цепь, которой мы связаны, тяжело разорвав. Когда Херилак приказал, чтобы никто не помогал Армун, я послушался, потому что это было правильное решение. Путь был долгим и опасным. Однако, когда она попросила помочь ей, я почувствовал, что и она была права. Это потянуло меня в другую сторону, и по своей глупости я помог ей только наполовину. А мне следовало бы помочь ей во всем, о чем она просила. Мне надо было отдать ей все, пойти вместе с ней; теперь я это понимаю. Я указал ей путь и дал хесотсан. Но я помог только наполовину.