Хелот из Лангедока

помалкивал.

-- Гай, -- тихонько окликнул его Греттир.

Гай обернулся, и его твердое лицо слегка смягчилось.

-- А, это вы, -- отозвался он. -- Ну что, досталось вам сегодня?

Греттир кивнул.

-- При моей молодости и неопытности другого и быть не могло, -- признался он. -- Я ожидал гораздо худшего.

-- Как вам понравился последний бой? -- с деланным равнодушием осведомился Гай.

-- Здорово! -- честно признал Греттир.

Оба переглянулись и, не скрывая злорадства, обменялись улыбками.

-- Как ваша нога? -- спросил Гай после паузы. -- Я заметил, что вы прихрамываете.

-- Пустое, -- отмахнулся Датчанин. -- Пойдем лучше посмотрим на этого Гури. Известная личность. Я о нем кое-что слышал...

Гури Длинноволосый сидел рядом с шерифом и разглагольствовал. Приятным человеком романскую знаменитость не назовешь. Первое, что бросалось в глаза, -- длинные светлые неопрятные волосы, падавшие на плечи и спину тонкими прядями. За это он и получил свое прозвище Длинноволосый (вернее, "Име-ющий-Волосы-Как-Поводья). Через все лицо Гури тянулся уродливый рубец, так что рот его съехал на сторону. Голос у него был высокий, визгливый. После каждой фразы Гури заливался хохотом, запрокидывая голову и теребя прядь своих похожих на конскую гриву волос.

Некоторое время Греттир смотрел на него, широко раскрыв глаза от изумления. Ему не верилось, что столь вульгарная личность могла служить образцом для подражания славным рыцарям. Этот человек словно насмехался над детской мечтой Греттира.

Наконец Гури, заполонивший собой все пространство пиршественной залы, стал настолько отвратителен, что Греттир тихонько вышел вон.

-- И вот я сижу здесь и пью в полнейшем одиночестве, -бормотал молодой человек, -- но, клянусь девственностью святой Касильды, это намного лучше, чем пить в обществе Гарсерана... или Гури... имеющего волосы как поводья... Этот тип -- валлиец, так он сказал. Говорят, валлийцы -- предки саксов. Или саксы предки валлийцев? Франки завоевали Галлию. Карл Великий провозгласил себя императором-. Датчане завоевали Англию. Но тогда там уже были валлийцы.

Рассвет застал мертвецки пьяного Греттира спящим в кресле. Голова Греттира была запрокинута, рот раскрыт, дыхание с трудом вырывалось из его груди. Ему снились кошмары.

Ненастным ноттингамским утром Греттир Датчанин проснулся от лютой головной боли. Он сел в постели, морщась, и сжал ладонями виски. "Если бы здесь был Хелот, я не напился бы вчера как свинья", -- подумал он. Досада на исчезнувшего друга вспыхнула и погасла. Он снова улегся, стараясь поменьше двигать головой.

-- У, тронь, -- произнес ненавистный женский голос. Греттир застонал:

-- Уйди ты, Христа ради...

Послышалось злобное шипение, затем возле постели страждущего материализовался призрак Бьенпенсанты.

-- Санта, -- безнадежно взмолился Греттир, -- аминь, рассыпься...

-- Ну ты наглец, -- протянула Санта, поудобнее устраиваясь в кресле напротив постели.

-- Ведь петухи уже были.. тебе в