Злом за зло (Драконоборец - dark edition) (СИ)

— Нордлинги, может, и едят, но сумеречные предпочитают существ более благородных — оленей, кабанов, зубров и диких баранов, если хочешь знать. Самым близким к крысе, что я когда-либо ел, был опоссум. Я схватил его за хвост, ударил о ближайшее дерево и вгрызся на ходу, потому что за моим отрядом гнались ищейки ордена во главе с Видельмондским Колосажателем. В общем, питались чем могли, пока не сбросили их в Долине Тысячи Рек.

— Красивое название.

— Красивое имя для ерунды, господин Солезамо. Долина, окруженная холмами, из которых бьют минеральные ключи. Река там всего одна, но ручьев действительно тысячи. Запах тухлых яиц такой, что любая псина нюх потеряет, а за долиной всего ничего до спасительной кромки леса.

Они проболтали еще несколько часов. Карточные игры всегда давались Тобиусу легко, в отличие от безумно замкнутой на долгосрочном планировании раджамауты, так что он мог бы оставить нелюдей без единого медяка, но не захотел. Скоротав время и путем проигрышей вернув попутчикам все деньги, он отправился спать.

— Вот еще что, завтра могут прийти люди, желающие встретиться с мэтром Солезамо, — напутствовал маг, — не бросайтесь на них с оружием, это, что называется, государевы люди.

Телохранители оказались удивлены такой новостью — ведь они знали, что за несколько последних суток их подопечный ни с кем не общался. А даже если и общался своими, волшебными способами, то ничем хорошим для исполнителей тайного королевского поручения сие обернуться не могло.

— Дозвольте узнать, откуда такая вероятность, господин?

— Оттуда, что собаки пропадают, — сказал Тобиус мрачно, — а в нашем положении пропадающие собаки — это даже хуже пропадающих людей. Знаете, кто любит собачатину больше любого другого мяса? Топлецы.

Но на следующий день никто не пришел, хотя забавно было наблюдать, как гном и гоблин принялись скрупулезно проверять состояние снаряжения и как они настораживались при любом подозрительном шорохе. К вечеру оба заподозрили, что маг их разыграл, и немного расслабились, но на следующее утро в напольный люк, постучалась старенькая хозяйка дома, сообщившая, что пришли стражники и спрашивают мэтра Солезамо.

— Надеюсь, вы ничего не натворили, молодые лю… юноши.

— Ничего, мадам Дюваль, не беспокойтесь, — успокоил ее Вадильфар, — ведь так, господин Солезамо?

— Попросите их подняться, — бросил волшебник, не отрывая глаз от своей книги.

— Но они просят, чтобы вы спустились, мэтр.

— Я не для того пятнадцать лет корпел над книгами и зельями, чтобы меня с третьего этажа сдергивали какие-то стражники. Я, так и быть, выслушаю их просьбу, если они поднимутся, но сам скакать по этажам не стану.

Старушка пустилась в свой осторожный и неспешный путь на первый этаж.

— Разумно ли, господин, так обращаться с… государевыми людьми?

— Неразумно было бы поступать иначе, Вадильфар. Волшебник только до тех пор пользуется уважением и вызывает почтительный страх, пока подобающе ведет себя. Перед королем я опущусь на колено, герцогу глубоко поклонюсь, барону поклонюсь неглубоко, бургомистру, мэру или губернатору уважительно кивну, чиновника помельче одарю быстрым кивком, если буду в настроении, но чтобы встретить каких-то там стражников, я даже с кровати не встану. Уважай себя, иначе не станут уважать другие. Кхем, правда, при этом нужно хоть что-то из себя представлять, иметь основания для высокого самомнения.

— А если они пошлют бедную старуху с первого этажа на третий с повторным требованием?

— Тогда я все-таки спущусь вниз и заставлю их повторить ее путь наверх, но с переломанными ногами.

К счастью для слуг закона, никто из них не стал подвергать домовладелицу новым испытаниям. В мансарду поднялись двое — плотный, офицер при шпаге, с бляхой на черном заношенном камзоле, и солдат городской стражи с коротким палашом на поясе. Офицер снял с головы треуголку и поклонился, метя пол перед собой мокрым пером.

— Мэтр Солезамо, волшебник из Ридена?

— Это я, — ответил Тобиус, следя за тем, как с плащей обоих визитеров стекала вода.

— Соблаговолите проследовать на беседу с господином мэром, пожалуйста.

Тобиус без слов встал, сунул книгу в сумку, накинул на плечи грязно-серого цвета плащ и, кивнув телохранителям, первым начал спуск. Вскоре они уже ехали в скрипучей карете по мокрым улицам Фельена, часто сквозь шум дождя слышалось покрикивание возницы и свист кнута. Маг, гвардейцы, а также служители закона хранили непоколебимое молчание, пока карета не въехала во внутренний двор городской ратуши. Встреча заняла не более получаса, а когда Тобиус вышел из рабочего кабинета мэра, в его руке находился скрученный в трубку лист бумаги.

— Обратно добираемся сами, господа. Не хотите ли наведаться в какую-нибудь харчевню?

Уже сидя за столом в трактире "Шаль старой девы", который при ближайшем рассмотрении подозрительно смахивал на бордель, гном с гоблином глазели на представленный им документ.

— Я так больше не могу, — сдался Вилезий, — господин, Вадильфар лишь умеет изъясняться по-архаддирски, а мне и то недоступно.

— Ага, говорить кое-как могу, но их грамота… слишком много знаков для крошечного количества звуков.

— Это договор кратковременного найма, — пояснил маг, в отличие от гнома не уделивший никакого внимания удаляющейся от их стола разносчице, в совершенстве овладевшей искусством покачивания бедрами. — Когда топлецы начали лезть из реки, месье мэр не стал медлить и решил скорее начать подготовку. В городе сейчас трое волшебников: один местный на службе у властей — и двое проезжих, включая меня. Топлецов замечают все чаще, и ведут себя они все наглее. На каждой улице об этом не кричат, но нужные люди предупреждены. Начато формирование отрядов из стражи, некоторые горожане вступают в ряды милиции, и усилить их магами нелишне.

— И вы согласились? Оно вам надо? — спросил гном.

Волшебник не удостоил его ответом.

— Вот ведь пенек каменный, — хихикнул Вилезий, — у нас что, много занятий? Мы застряли в этой затхлой дыре и маринуемся в собственном соку, а так недолго и подохнуть со скуки. Если нам позволят встретиться с топлецами, разомнемся, отдохнем, легче будет пережидать.

Тобиус погрузился в свои собственные мысли, взгляд его стылых глаз остекленел, лицо стало неподвижным.

— Если когда я предстану перед Господом-Кузнецом, он спросит меня, был ли я добродетелен, — очень медленно и тихо, ни к кому не обращаясь, проговорил маг, — то я, по крайней мене, честно скажу ему, что пытался служить людям.

Вилезий и Вадильфар замерли и просидели так, не шелохнувшись, до тех пор, пока соблазнительная разносчица не поставила на их стол большой поднос.

На следующий вечер Тобиус вместе с гоблином и гномом явился в припортовые районы, где собирались стражники и новоявленные милиционеры. Третьей категорией вооруженных людей были небольшие, но хорошо подготовленные отряды купеческой охраны, которые несли дозор на складских территориях, защищали товар своих нанимателей от возможного разграбления и успели столкнуться с топлецами лицом к морде.

Подле входа на рыбный рынок, уж закрытый к позднему часу, собиралась разнородная толпа, в середине которой возле парящего желтого огня грели руки двое волшебников и несколько предводителей ночного дозора. Тобиус быстрым шагом подошел к ним, представился и внимательно оглядел присутствовавших. Прежде всего, его интересовали собратья по Дару, в одном из которых с первого взгляда угадывался чужак, более того — мар. Черное одеяние того, кто представился Варпосом, похожее на монашеский клобук, и характерная прическа с "удлиненным лбом" являлись отличительным знаком волшебников из Четырех Углов. Второй маг, представившийся как Дидье Фрассон, был архаддирцем, выпускником одного из множества факультетов Мистакора, бакалавром. У него имелась одна презабавная отличительная черта — на ушах серебрилась рыбья чешуя, как память о немного неудавшемся практическом опыте.