Злом за зло (Драконоборец - dark edition) (СИ)

Она положила голову на его левую руку, как на подушку, и прижалась к волшебнику, словно помещая себя под его защиту. Тобиус открыл глаза, приобнимая женщину, и направил умиротворенный взгляд на горы.

Они всегда манили его своей огромностью, своей древностью, своим величием, особенно Драконий Хребет. Невероятная цепь, делившая мир пополам, зачаровывала и пугала, но непрестанно манила его с самого детства. Он хотел увидеть ее, и он увидел и даже раздумывал над тем, чтобы спрятаться в одном из сотен тысяч больших и малых ущелий, в какой-нибудь потерянной высокогорной долине, где не то что одного человека — где армию бы пришлось искать несколько веков. Но тогда маг отказался от этой возможности, побоялся сразу вступать в царство, полное древних чудовищ, драконьих гнезд, враждующих варварских племен и властных гномских кланов.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Это сон.

— Почему ты так решил?

— Слишком хорошо, — повторил Тобиус, — чтобы быть правдой. Я, женщина, которую я хочу, красота и покой вокруг. И это. — Он поднял к лицу живую и невредимую правую руку.

— Пусть так, пусть сон, но пока ты спишь, насладись. Разве ты не достоин милосердия? Разве твоя душа не заслужила отдыха?

Серый маг поцеловал ее в лоб и умиротворенно вздохнул. А потом что-то шевельнулось под землей, что-то едва заметно вздрогнуло, в горах сошел камнепад, потому что поднялось огромное веко, и янтарный глаз взглянул вниз, на залитые светом долины. И горы пришли в движение. Мир затрясся, с вершин белыми волнами сошли лавины, покатились вниз каменные глыбы, и одна из больших скальных гряд приподнялась, отрываясь от тела гор. Из-под осыпавшейся земли показалась красная чешуя, острая щетина скал оказалась шипами на спине исполинского рубинового дракона, его распростершиеся крылья закрыли небосвод, а тысячелетние камни стали крошиться под тяжестью его тела. Ужасный ящер устремился вниз, преодолевая глубокие пропасти, словно мелкие канавки, иссушая своим жаром озера, испаряя древние ледники, превращая скалы в текучую лаву.

— Надо бежать!

Тобиус поднялся, но замер, чувствуя, как в его рубаху мертвой хваткой вцепились руки. Он посмотрел вниз и увидел лицо Райлы. Наемница потеряла свою косу и пейзанское платье, на обнаженной коже проступили кровавыми росчерками воспаленные и кровоточащие раны, из больших темных глаз вместо слез текла ртуть, и рот был наполнен кровью из кровоточащих десен. Ворона цеплялась за него изрезанными руками.

— Райла…

Дракон слез с горы, и вместе с ним в долину пришли свирепые суховеи, убившие все живое. Травы развеялись прахом, дерево занялось трескучим огнем. Чудовище нависло над Тобиусом, обратив к нему одно свое око, и маг почувствовал ужас маленького существа, на которое обратило взор существо исполинское.

— ВЕСЬ МИР ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ, И ВСКОРЕ ОН ОБ ЭТОМ УЗНАЕТ.

Пасть разверзлась, и из нее хлынул поток черного огня.

— Не позволяй им властвовать в твоих снах! — Кто-то схватил Тобиуса за руку и выдернул из мира сновидений.

Серый магистр вздрогнул и проснулся.

Сквозь шум его дыхания пробивался стук дождевых капель по крыше и голоса на улице. Было темно и холодно, будто не летом, а поздней осенью. Тобиус сел на кровати, вспомнил, что в комнате нет даже самого простецкого умывальника, и решил смыть с лица пот, сгустив влагу из воздуха. Освежившись, он почувствовал облегчение, а потом по взмаху руки волшебника из воздуха сгустилось сразу несколько водяных шаров, немедленно превратившихся в длинные острые сосульки, чьи острия уставились в самую середину самого темного угла.

— Что ты здесь делаешь?

Тихое шебуршание послышалось не сразу, будто тот, кто там засел, еще надеялся обмануть Тобиуса, но потом все же сдался.

— Охраняю вас, господин Солезамо. Для этого и приставлен, не так ли?

Тобиус неприязненно дернул щекой и развеял ледяные снаряды.

— Возможно, я сую нос не в свое дело, — послышался голос Вилезия из темноты, — но во сне вы так вцепились в простыню, что она порвалась. Я даже думал разбудить вас, но вы сами проснулись.

— Ты действительно суешь нос не в свое дело.

— Приношу извинения.

— Не надо. Я тоже иногда лезу не в свое дело, например, сейчас: хотя мои глаза и не видят в темноте так хорошо, как твои, я все равно наблюдаю твое лицо и задаюсь вопросом — кто мог такое сотворить?

Гоблин, дотоле считавший, что Тобиус его не увидел, а просто почувствовал, как могут чувствовать некоторые носители магии, понял вдруг, что мрак не скрывает его так хорошо, как он того хотел бы, и вновь натянул скинутый было на плечи капюшон.

— Если не вдаваться в подробности, — ответил он, — могу лишь дать вам совет, уж не побрезгуйте выслушать: если окажетесь в Сарвасте, всеми силами избегайте встречи со служителями Гильвиорского ордена, особенно с гроссмейстером по имени Горгеллио^[40], он заслуживает это имя. Вы конечно не эльф, и даже не гоблин, но и того, что вы мутант, будет достаточно, чтобы вами заинтересовались.

— А интерес Гильвиорского ордена губителен, если я правильно понял?

— Ну, вы видели то, что осталось от моего лица, нужно вам такое?

Не дожидаясь ответа, Вилезий Вильтгрин неслышно скользнул к двери.

— Из-за туч не видно, но скоро утро, господин Солезамо, — сказал он напоследок, — изволите спуститься на завтрак, или мне отправить сюда служанку с едой?

Волшебник вдруг особенно остро почувствовал голод.

— Закажи мне чего-нибудь посытнее и побольше, я спущусь.

Вскоре он уже усаживался за стол, где его ждали телохранители, а также большая тарелка овсяной каши, щедро сдобренной маслом, толчеными лесными орехами, изюмом и сахаром, свежий тминный хлеб, теплое козье молоко с медом и аккуратно нарезанные овощи. Гном хрустел ломтем прожаренного на масле хлеба с таким же прожаренным ломтем перченого мяса, запивая это холодным пивом, а гоблин ограничился зеленью, белым хлебом, маслом и кружкой теплого чаю. Некоторое время троица молча ела, поглядывая на спускающихся к завтраку постояльцев и еще медлительных поутру слуг, которым, чтобы разогнать мрак, пришлось зажечь несколько дополнительных свечей и ламп.

— У меня к вам есть пара вопросов, господа, — молвил Тобиус, отодвигая тарелку из-под каши, — о Вороне.

Вадильфар глянул на Вилезия, потом перевел взгляд на серого мага и пожал укрытыми сталью плечами, гоблин же стал постукивать когтями по столешнице чуть тише и чуть медленнее.

— Я вызубрил все, что мне дал ваш командир, все, что удалось выяснить относительно смерти Октавиана Риденского. Это было несложно, полезной информации мурз наплакал. Главной версией является причастность Райлы Балекас.

Тобиус глядел в ополовиненную кружку с молоком, не спеша продолжать и позволяя попутчикам сформировать в умах их мнение.

— На нее указывает несколько вещей, таких как близость к жертве, межличностное доверие, в силу их отношений, черный жемчуг, найденный на трупе побочной жертвы, а также то, что Райла Балекас исчезла в тот же вечер, когда убили придворного волшебника. Никто, однако, не смог вменяемо объяснить причину смерти Октавиана. В его теле нашли некоторое количество вещеста, похожего на ртуть, которое, однако, ртутью не являлось и которое не позволяло его ранам быть излеченными. Это яд, который одновременно действовал как на материальное, так и на астральное тело жертвы, одного прикосновения к нему кожей было бы достаточно, чтобы слечь на несколько недель. Если Райла отравила Октавиана этой гадостью, то зачем ей было наносить ему режущие раны? Тем паче что яд был в них, словно им обмазали оружие. С другой стороны, даже если она использовала фактор внезапности, жертва была жива еще долгое время после получения ран, и судя по следам, она сражалась. С кем? Поняв, что его предали, Октавиан мог испепелить Райлу Балекас в мгновение ока, но вместо этого он принялся громить кабинет? Или же он действительно сражался, но не с ней, а с кем-то, кто в итоге смог выжить под ударами боевых заклинаний?