Дитя Плазмы

о только что заслоняла дверь, развернулся, и Гуль с содроганием получил возможность сравнить Трапа мертвого и Трапа живого. С ласковой улыбкой "живой" перевернул более неудачливого собрата на спину, выдернув из неподвижных пальцев револьвер, хозяйски сунул за пояс. Затаив дыхание. Гуль медленно стал отползать в угол. Спрятавшись под низенький стол, съежился и уткнулся лицом в колени. А секундой позже двойник Трапа пинком отбросил в сторону подпорку и распахнул дверь.

- Пусто: Эй, Чен! Как там у тебя?

- Никого, одни девочки.

- Может, заберем их с собой?

- Тебе мало наших?

Дверь захлопнулась, послышались удаляющиеся шаги. Кольнула неприятная мысль: возможно, где-то в горах в той же гимнастерке и с тем же "Калашниковым" разгуливает его собственный двойник. И, может быть, тоже мечтает однажды спуститься вниз и увидеть в прицеле столь знакомую и родную внешность.

Выбравшись из-за стола. Гуль некоторое время прислушивался. Возможность попасться в лапы к двойникам отнюдь не радовала. Не доверяя тишине, он заставлял себя ждать и прислушиваться. Но кругом было тихо. По-видимому победители успели удалиться - возбужденные и довольные.

Гуль увидел их красные, сияющие лица. Жизненная осмысленность, полнота пульса: Ведь об этом толковал Пилберг. И, пожалуй; был не так уж далек от истины. Гиподинамия настигает благополучных ленивцев, воюющие никогда не страдают апатией.

В очередной раз обхватив опухшими пальцами рукоять ножа. Гуль несколькими движениями покончил с веревкой и принялся растирать кисти. Он не спешил. Ошибка, допущенная в разговоре с Пилбергом, многому научила. Лишние минуты он сознательно жертвовал в угоду безопасности. Если двойники еще прятались где-то среди построек, он давал себе шанс обнаружить их. И только тогда, когда руки оживут окончательно, он покинет этот сарайчик, чтобы встретить опасность лицом к лицу.

Сейчас он мечтал лишь о том, чтобы никто не заступил ему путь, не попытался удержать. Он не хотел когда-то потом, позже, вспоминать о совершенном преступлении, об убийстве, - двойников ли, Мудрецов или недавних сотоварищей.

Володя осознал это в том каньоне. Гуль только теперь.

* * * Блуждая между домами. Гуль поочередно натыкался на тела колонистов. Все они были пугающе похожи: раны, загустевшая кровь, замершее выражение лиц: Легче других, пожалуй, отделался Ригги. Он был "убит" всего одной пулей. В грудь. И он был пока единственным, кто начинал подавать первые признаки жизни. Гуль остановился рядом, наблюдая процесс оживления. Подобное он видел впервые. Сначала донесся протяжный хрип, словно Ригги силился втянуть в себя воздух, и этот первый вдох был, вероятно, самым мучительным. Грудь дрожала от напряжения, порождая волну судорог. Руки и ноги каптенармуса бессознательно подергивались. Однако после завершения вдоха дело ускорилось. Постепенно перестала течь кровь из раны, дыхание, окрепнув, становилось все более ритмичным и чистым. Гуль решил не трогать Ригги, и двинулся дальше.

Женщин он