Ренегат (СИ)

— Поэтому они расстреляли отца. — говорит Касс. — Он был опасен. Не владел собой. Он издевался над людьми. Его должны были остановить. Я говорю это, Харпер, потому, что ты это отлично понимаешь.

Я в замешательстве. Не понимаю: верить Касс или нет. Что со мной происходит?

— Чтобы предотвратить дальнейшее развитие насилия со стороны вредителей мы создали армию. — монотонно тараторит Селестайн. — Охотники отлавливают вредителей, Охранники — гаранты порядка на всей территории страны.

В моей голове появляется довольно реалистическая картинка: я стою у входа одного из департаментов; главные ворота открыты; несколько сотен людей, создавших живой коридор, затаились в ожидании. Появляются большие машины, набитые людьми в форме и с оружием, присутствующие взрываются криками, выражая радость и счастье.

— Основная масса войск распределилась по всему государству. — объясняет Селестайн. — Население приветствовало их с невероятным воодушевлением, ибо наконец-то люди получили свободу.

Глубоко вдохнув, Аарон Селестайн обходит меня и продолжает:

— Они не только противостояли угнетателям жившего там народа, но и представляли собой объединителей и миротворцев. Несмотря на импульсивный отпор вредителей, они помогли создать общество, которому мы хранили верность, которым сейчас духовно едины.

— Пойми. — Я слышу свой собственный голос, и, повернувшись, вижу точною копию себя. — Недопустимые провокации… усиленная травля… и запугивание наших соотечественников вредителями… — говорит Тринадцать, — Мы должны решить эту проблему раз и навсегда.

Рассматриваю точную копию себя. У нее достоверно такой же вид, как и у меня: зеленые глаза, темные волосы заплетены в колосок, даже голос.

— Чтобы защитить государство от дальнейших угроз, мы должны сплотиться и противостоять.

— Ложь! — снова звучит мой голос. Еще одна моя точная копия приближается к нам. Тринадцать номер 2.

Две точные копии стоят по обе стороны меня.

— Мы же знаем, что это неправда. — молвит Тринадцать номер 2. — Они заставляют нас поверить в то, чего нет. Вспомни нашего отца. Он не был опасным. Он был скромным, задумчивым, молчаливым, веселым и грустным, иногда рассеянным, но не опасным. Они хотят подменить его добрый образ в твоей памяти! — Она указывает на Тринадцать номер 1.

— Примитивная ложь! — отвечает копия номер 1. — Она хочет, чтобы мы верили ей. Но вспомни, это отец учил нас стрелять. Нет, мы не научились этому самостоятельно! Это он говорил нам, что власть опасна. Все время он то и делал, что всех ругал, потому что боялся всего, что ему не нравилось. Все время он говорил о подрыве какой-то системы. Он хотел все разрушать.

Абсолютно ничего не понимаю. Почему Эксперимент изменился? Раньше суггестором была только Аарон Селестайн. Возможно, Эксперимент не так уж и прост относительно моих общих предположений? Может эта система куда умнее? Подбирает специальный ключ к каждому подопытному, чтобы как можно глубже внедрить информацию. Ведь все происходит, когда мы спим, когда выключается сознание и подсознание становится более доступным. После пробуждения, мы как полагающееся думаем, что это был всего лишь безобидный сон. Естественно, некоторые доли загруженной информации забываются, но кусочки не потерявшихся данных накапливаются. И волей неволей мы в них верим. Думаем, что это является правдой. Наверно, именно об этом предупреждал меня Люк.

Но что происходит сейчас? Две идентичные копии меня оспаривают друг друга. Если одна из них является порождением Эксперимента, то откуда взялась вторая? Неужели ее создало мое подсознание, чтобы помочь мне отбить информационную атаку. Или я ошибаюсь?

— Пропаганда стала мощным оружием воздействия на умы. — самоуверенно утверждает Тринадцать номер 2. — Они умело создают образ врага. Затем разжигают и поддерживают чувство ненависти к вымышленному противнику. Они хотят, чтобы мы стали беспрецедентно жестокими и бесчеловечными воинами. Они превращают нас в убийц. Вот почему мы не должны им верить!

Натужно морщу лоб, и касаюсь висков — голова раскалывается от боли.

— Они обе не правы. — встревает Касс, сжимая мои руки в своих ледяных ладонях. — Только я. Только я знаю правду! Ты можешь думать, что мы изверги, искажающие умы и реальность. Но, нет. Мы всего лишь боремся за чистоту умов! Помогаем вам мыслить шире. Эксперимент помогает освободить нас и направить на верный путь. Эксперимент показывает кто мы такие, кто нас окружает, кому можно доверять. Эксперимент — это то, в чем мы нуждались. А мы всегда нуждались в помощи, чтобы разобраться во всем. Мы не могли этого сделать самостоятельно, но нам помогают.

— Мы не настолько доверчивые, чтобы поверь, что Эксперимент — это хорошо! — выдает Тринадцать номер 2. — Так или иначе, это все ложь. Вранье — все, что мы видим и слышим. Нас нагло программируют, чтобы мы верили в то, чего в действительности нет. Благодаря эффективному внушению нами манипулируют, и мы не можем позволить себе стать их марионетками.

Касс сжимает мои руки еще крепче.

Где-то, в глубине ума, закрадывается мысли, что Тринадцать номер 2 права. Иначе я бы ее не создала. Ее основная обязанность защитить меня от Эксперимента.

Касс сжимает мои руки так крепко, что они начинают болеть. Ни одна мышца на ее безупречном лице не дрогнула за все время. Касс походит на обездвиженную восковую фигуру с пустыми стеклянными глазами.

Пробую выдернуть руки. Снова и снова.

Вокруг появляется множество моих копий. Целая армия. Их так много, что невозможно сосчитать. И они взяли меня в плотное, нескончаемое оцепление.

Прилагая немалые усилия, я все же вырываюсь, и отталкиваю Касс. Как только она наклоняется, чтобы упасть, ее тело расщепляется на тысячи кусочков, разлетающихся по воздуху, точно как дым, и исчезают.

Срываюсь с места и бегу. Бежать, собственно, нет куда. Не знаю почему, но я надеюсь прорваться. Но, едва миную первый ряд «солдатов» Эксперимента, как они хватают меня в цепкий обхват. Снова пытаюсь выскользнуть из их сильных рук, но у меня ничего не получается. Закрываю глаза, и неистово желаю проснуться. Мне нужно, необходимо очнуться! И вдруг появляется дивное ощущение легкости, будто я нахожусь в свободном падении.

Аарон Селестайн говорит:

— Под единым флагом, в одно государство, мы объединили несколько племен, коммун и назвали их Департаментами.

Открываю глаза и осознаю, что я и Аарон Селестайн стоим в пустом вагоне поезда. Ни окон, ни дверей он не имеет. Железные стены поезда движутся с неописуемой скоростью, создавая легкий ветерок.

Аарон Селестайн одета в темно-красное платье, на губах алая помада, волосы уложены за уши.

Флаг Богема черного цвета, на фоне которого вращаются два охваченных огнем кольца: одно кольцо означает прошлое, второе — будущее.

Аарон Селестайн продолжает:

— Тогда нация одолела всех противников этой великой идеи. Несчетные потери в борьбе, вскоре, олицетворяли триумф. Мы не сдались перед соблазном отступить.

Внимательно наблюдаю за уже равнодушной физиономией Селестайн.

— После того, как внутренние враги были уничтожены и подавлены, внешние — попытались вмешаться в дела страны.

Окружение меняется и затуманивается. Густой дым окутывает все, создавая невозможность смотреть дальше, чем на два-три метра. Вокруг мечутся вооруженные люди, безостановочно стреляя. Я будто попала на поле битвы настоящей войны. Высоко в небе пролетает самолет. Вскоре, раздается взрыв и куски вырванной травы и гальки сырого грунта разлетаются в радиусе десятка метров. На меня дождем сыпется грязь.

Воины бегут в хаотичном порядке, усиленно паля из оснащенных винтовок.

Некоторые люди защищены пуленепробивными жилетами и касками, другие просто в порванной и испачканной форме.

Над головой мелькает что-то похожее на небольшие сувенирные мешки. Как только они падают, сразу же взрываются. Взрывы похожи на вспышки огня, потом разлетается цветной порох, и серая занавесь дыма окрашивается.