Крепость лжецов (СИ)

– «Каролина»? Я думала, что ты тоже хотел отдохнуть здесь.

– Наверное, отдыхать придется не скоро. – Арго перестал улыбаться, и опустил глаза. – После того, как все закончится, не раньше. Если еще останется время.

– Может не остаться. Я пыталась тебе сказать, но ты не слышал…

– Да? Что сказать?

Образы, переданные Мари, все еще жили внутри нее, на самой поверхности памяти. Ей оставалось только дотронуться до его окровавленного плеча, чтобы отдать их – и задуматься, так ли необходимо было это прикосновение.

Ощущение чужой крови на пальцах, и видение городов, вспыхивающих под огненным ливнем. Пройдя через ее память, образы стали ярче, в них появились места, знакомые Мириам: узкие улочки Хокса, зеленая долина, вспыхивающая церковь, сияющие башни Атланты, и разрушенные дома мертвого города. Все это сплелось, города и места, которые она помнила, накрытые огненным куполом неба, уничтожающего все живое. Память струилась и горела вместе с людьми и зданиями, несколько бесконечных ударов сердца, вынося на поверхность случайные осколки воспоминаний, будто захваченные половодьем: трупы в бараке Шипов, пустые искрящиеся глаза Тины, Арго, при свете луны танцующий на площади перед гостиницей…

И внезапное чужое воспоминание, осколок, пробившийся в ответ: взгляд на ту же площадь, снизу. Тот же лунный свет, звезды над головой – и сама Мириам, хрупкая обнаженная фигурка в окне наверху, высвеченная случайным лунным лучом.

Детское удивление в ее глазах.

Она прервала передачу, чувствуя, что краснеет, и отдернула руку. Арго смотрел на нее, и она не решалась поднять взгляд, чувствуя, как цвета воспоминания переливаются в нем, заглушая боль.

– Вот как. – Сказал он наконец, и встряхнул головой, будто отгоняя видение. – Так они ответят, кувалдой на укус комара?

– Они… кажется, просто не могут допустить, чтобы Сломанная Маска, и дети, вернулись. Если это случится, то начнется война.

– С ними? Это будет не война. – Цвета Арго вспыхнули. – Мы же для них просто насекомые! Сначала они воруют детей, потом отправляют за тобой толпу ублюдков… А если мы ударим в ответ, просто сожгут все?!

– Мне страшно. – Запнувшись, признала Мириам. – Они собираются сбросить бомбы на города. Мари сказала, что они уже делали так раньше, но я не поняла…

– Было, мне говорил Джон. – Скрипнул зубами Арго. – И мы ничего не сможем сделать… пока. Нужно двигаться быстрее. Ребекка договорилась с Королем?

– Он сказал, что мы его гости, и позвал к себе, завтра…

– Значит, тогда все и решится. – Теперь он смотрел в сторону. Его цвета изменились снова, будто освещенная луной улица и девушка в окне внезапно оказались важнее всего остального. – Старик сказал, что поможет, и я смогу убивать этих крылатых тварей.

Мириам кивнула. Торчать дальше на бортике, как статуя, казалось глупым, и она спрыгнула на песок. Теперь Арго возвышался над ней, и это казалось привычным, успокаивало. Гладиатор повернулся, и они пошли вдоль края арены, провожаемые взглядами гвардейцев, устроившихся в амфитеатре, наверху.

– Он больше не будет так тебя бить? Зачем ты им позволил?

– Я клялся отвечать за свои проступки перед учителем. – Арго говорил медленно, задумчиво, каждое слово явно давалось ему с трудом. – Но сбежал. Клятвопреступников наказывают палками. Эти ребята умеют бить так, что обычный человек не переживет и пары ударов. А я… старик простил мне последних два, ты сама видела.

– Ты убежал потому, что боялся?

– Потому, что было стыдно. – Он взглянул на нее, и снова отвел взгляд, в его голосе прозвучала злость… слабая тень прежней. – Но это тоже страх. Разве тебе не рассказали, что я сделал?

– Я не спрашивала. – Вспомнив слова Би, ответила Мириам. – Если ты захочешь, то расскажешь мне сам.

– Спасибо. – Серьезно сказал Арго. – И за то, что пришла – тоже. Всегда легче драться, когда кто-то есть… рядом.

– Тебе нужно помыться. Пусть тебе уже не больно, но вся эта грязь…

– Да, я похож на борова в луже. Ничего, у старика в кузнице душ найдется. Он еще позовет тебя, позже – ты ему понравилась.

– Думаешь?

– Да, он любит тех, кто может отлупить его охрану. Ты же их не перестреляла?

– Нет, он прав, это был… трюк. – Они остановились у выхода с арены, того самого, по которому несколько минут назад ушел Карвер. – Я потом расскажу, если ты захочешь.

– Конечно. – Cказал Арго. – Ты же будешь в отеле?

– Да. Нам, получается, надо много друг другу рассказать.

– Ради этого, пожалуй, стоит прожить еще пару дней. – Он снова улыбнулся. Огромный и окровавленный, теперь он вовсе не вызывал страха у Мириам. Наоборот, его присутствие успокаивало, как если бы рядом с ним, таким пугающим, просто не могло произойти ничего страшнее. И еще в его цветах, на самой грани восприятия, еще дрожало воспоминание о ней, и лунной ночи в Хоксе – точно цветок, распустившийся в кабине бронированного кара.

Хрупкое, эфемерное, скрытое броней сожалений и боли – но почему-то более важное, чем видение падающего с неба огня и неизбежной смерти. И сама мысль об этом наполняла Мириам непонятной, смущающей, радостью.

– Тогда… мы не будем заставлять твоего учителя ждать. – Сказала она тихо, и снова покраснела, совершенно не понимая, почему.

– И прощаться не будем. – Ответил Арго. – А то дело закончится дракой. Я пойду?

– Конечно. – Она повернулась, приветственно помахав гвардейцам. Затем тут же обернулась обратно, чуть не споткнувшись на песке, и рассмеялась над собственной глупостью:

– Иди, только…

– Что?

– Пожалуйста… и правда постарайся принять ванну.

III.

В холл отеля Мириам почти вбежала.

Новая обувь оказалась невероятно удобной, пружиня на цветной плитке, словно заставляя ускорить шаг – или пуститься в пляс. Мириам миновала прозрачные ворота, перепрыгнула через ручеек, бегущий в полу, под стеклом, улыбнулась в ответ на пару удивленных взглядов, и остановилась, глядя вверх, на маленький кусочек неба, видимый в просвете между спиральными кружевами галерей отеля, уходящих на совершенно непонятную высоту.

Небо было светлым, с легким оттенком розового – почти шесть часов вечера. Целый день неожиданно оказался позади, воспоминания утра снова всплыли в памяти, но Мириам остановила их, расчетливым и уже привычным усилием.

Небо само по себе несло радость, было прекрасным – и страшным в то же самое время.

– «Я внизу.» – Передала она Би условленный сигнал. – «В порядке, только так и не поела.»

– «Закажем ужин.» – Отозвалась Вероника. – «Ты успела пройтись по клубам, так что самое время перекусить. Заодно покормим нашу занозу, ее давно пора вытащить из угла.»

– «Я поднимаюсь.»

Мириам не торопясь обошла фонтан в центре зала. В прошлый раз она ничего толком не успела рассмотреть, и теперь с удивлением замечала детали, возникшие будто из ниоткуда: пара человеческих фигур из золотой сетки, сплетающихся в потоках воды посреди фонтана, невидимые лампочки, делающие воду особенно яркой, и придающие ей особый, зеленоватый, оттенок, изящные ножки столиков, расчерченные золотистыми спиралями, странно перекликающимися с формой галереи, идущей вокруг зала. Как и «Каролина», это место явно создавалось единым целым, будто картина, и в каждой его черте Мириам видела прикосновение неизвестного ей художника, чувствовала настроение, которое он вложил во все, даже самые маленькие детали рисунка.

Ощущение было странным и новым. Она пошла медленнее, вслушиваясь в него, ища способы, которыми неизвестный рисовал это место, думая о кистях и мелках, которые ему понадобились. О том изяществе, с которым он очертил пространство этого огромного дома, не забыв оставить место для живых людей, легко становящихся частью картины. Или наоборот, выбивающихся из него, как группа мужчин с суровыми лицами, сдвинувших несколько столиков ближе к лифту, у навеса с разноцветными графинами для напитков. И даже не скрывающих оружие в наплечных и поясных кобурах…