Проклятие Шалиона

поэзия, да и молитвы тоже. Я, пожалуй, посвящу себя действию.

Кэсерил усмехнулся.

– Осторожнее, милорд дедикат! Действие тоже может оказаться молитвой!

В дальнем конце галереи послышалось перешептывание и приглушенное хихиканье. Кэсерил поднял голову и увидел несколько женщин и детей из прислуги, которые исподтишка разглядывали его, притаившись за резными перилами. Одна девочка отважно высунулась из-за колонны и помахала ему рукой. Кэсерил добродушно помахал в ответ. Хихиканье стало громче, потом зрители поспешили прочь. Палли почесал ухо и вопросительно посмотрел на Кэсерила.

Тот объяснил:

– Люди все утро пытались пробраться украдкой и взглянуть на то место, где беднягу ди Джиронала поразила молния. Если лорд ди Баосия не поостережется, он потеряет свой чудесный новый дворик – это станет местом паломничества.

Палли откашлялся.

– На самом деле, Кэс, они пытаются хоть краешком глаза увидеть тебя. Двое дворцовых слуг проводят сюда любопытных, потом выводят их из дворца. Не знаю, может, стоит прекратить это. Если они беспокоят тебя, так я… – он подобрал под себя ноги, словно собираясь встать.

– О нет, не нужно никого прогонять. Прислуге дворца и так приходится из-за меня работать лишнее, так пусть хоть извлекут из этого какую-то прибыль.

Палли фыркнул, но пожал плечами, уступая.

– А у тебя так и не было жара?

– Поначалу я был не совсем уверен, но нет, не было. Врач наконец разрешил мне есть, правда, слишком мало. Думаю, я уже пошел на поправку.

– Это уже само по себе чудо, за которое не жалко заплатить вайду, чтобы увидеть.

– Да уж. Не знаю, было ли мое возвращение в мир прощальным подарком леди или она просто сохранила для себя по эту сторону дверь, которой всегда может воспользоваться. Ордолл был прав, сказав, что боги – великие скряги. Впрочем, я не жалуюсь – ведь тогда мы наверняка когда-нибудь встретимся, – Кэсерил откинулся на подушки и устремил взгляд в небо голубого цвета леди. Губы его невольно растянулись в улыбке.

– Ты был самым серьезным парнем из всех, кого я знал, а сейчас ты то и дело скалишься, Кэс. Ты уверен, что после всех этих приключений она не ошиблась и запихала в тебя твою душу?

Кэсерил расхохотался.

– Может, и нет! Ты же знаешь, как бывает в дороге – упакуешь вещи в седельные сумки, а к концу пути возникает ощущение, что вещей этих стало в два раза больше. Торчат отовсюду, сумки раздуваются до невозможности. При этом ты можешь поклясться, что ничего в них не добавлял… – он похлопал себя по бедру. – Наверное, меня просто упаковали в этот старый сундук не так аккуратно, как было раньше.

Палли покачал головой.

– Так, значит, теперь тебя распирает поэзия… Хм…

Еще десять дней лечения и вынужденное безделье вовсе не утомили бы Кэсерила, если бы он не скучал по тем, кого с ним сейчас не было. Наконец тоска по ним пересилила отвращение, которое нападало на него при мысли вновь сесть на лошадь, и он стал теребить Палли, чтобы тот готовился к путешествию. Палли вяло, исключительно