Проклятие Шалиона

не была той, которую так жаждал услышать Кэсерил; ни одна не напоминала о Леди и о Ее душах-цветах, пока лютнист не заиграл восьмую. Эта пьеса носила на себе легкий след мира богов. Кэсерил заставил музыканта повторить ее еще два раза и немного всплакнул. Бетрис поэтому решила, что он слишком устал и должен отдохнуть. И увела музыканта.

Кэсерил так и не успел рассказать ей, какое чудо – ее нос. Попытался было поведать об этом врачу, но тот в ответ влил в него большущую ложку макового сиропа, после чего они не беспокоили друг друга до самого утра.

Через три дня раны Кэсерила перестали источать пахнувшую цветами жидкость и начали заживать. Врач разрешил ему немного жидкой овсянки на завтрак. Это оживило Кэсерила настолько, что он настоял, чтобы ему позволили посидеть во дворе на весеннем солнышке. Выяснилось, что для подобной экспедиции требуется огромное количество слуг и помощников, но наконец Кэсерил был благополучно усажен в кресло среди бессчетного множества шерстяных и пуховых подушек, а его ноги уложили на другое мягкое кресло. Он разогнал своих помощников и отдался восхитительному безделью. Тихо журчал фонтан, на апельсиновых деревьях распустилось еще больше душистых цветов. Парочка черно-оранжевых птичек деловито сновала туда-сюда с сухими травинками и веточками в клювах – они строили гнездо на одной из колонн галереи. Внушительная пачка бумаг и связка перьев лежали, забытые, на столике у локтя Кэсерила, а он неотрывно смотрел на маленьких неутомимых строителей.

С тех пор как царственные гости и их лорды и леди покинули Тарной, во дворце ди Баосия было очень тихо.

Кэсерил с ленивой радостью улыбнулся, когда со скрипом распахнулись обитые железом ворота и появился Палли. Новой рейной на марча была возложена скучная задача присматривать за ее выздоравливающим секретарем, в то время как все остальные отбыли в столицу. Кэсерилу это казалось крайне несправедливым – разве это достойная награда за верную службу? Палли ухаживал за ним так искренне и трогательно, что Кэсерил, который хотел бы, чтобы Исель оставила вместо него леди Бетрис, чувствовал угрызения совести.

Палли, ухмыльнувшись, шутливо отсалютовал и уселся на бортик фонтана.

– Что ж, кастиллар! Ты выглядишь значительно лучше. Очень даже вертикально. А это что? – он кивнул на бумаги. – Работа? Вчера перед отъездом твои дамы велели, чтобы я не разрешал тебе заниматься целой кучей вещей, большинство из которых я – тебе на радость – забыл, но я совершенно уверен, что работа в этом списке наверняка была на первом месте.

– Да нет, – отмахнулся Кэсерил, – я собирался написать кое-что в манере Бихара, но потом увидел этих птиц… вон, полетела, – он замолчал, показывая Палли на черно-оранжевую птичку. – Люди восхваляют птиц за их строительное мастерство, но эти, клянусь богами, – полные неумехи. Может, они молоды, и это их первая попытка. Впрочем, они довольно упорны. С другой стороны, если бы мне пришлось строить хижину, пользуясь только ртом, я бы выглядел не лучше. Я просто