Тень (СИ)

– Тогда на второе рыба, – просияла Меридит, одарила Клотара благодарным взглядом карих глаз и неторопливой походкой скрылась в апартаментах.

Клотар облокотился об арку окна. Закинул ногу на подоконник. Шепнул:

– Подруга, смирись.

– Но я…

– Смирись и работай. Стань заменой Механика и Гемма для тебя всё что хочешь сделает, ведь музей – это уже много лет её детище. Сломанный экспонат – как сломанный палец. Временно закрытая выставка – как вывих ноги. Он для неё всё… Вот для тебя всё – это что?

Этот ответ Тэра знала точно, выпалила:

– Семья!

Клотар о чем-то задумался. Побарабанил пальцами по мрамору подоконника и вдруг решился:

– Хорошо. Вообще-то этого нельзя, но… Сделай Гемму счастливой, и я лично выбью тебе разрешение от директора Иствика на их иммиграцию сюда. Согласна?

– А ты сможешь? – Впервые в жизни девушка увидела реальный шанс. Даже не свет в конце туннеля, как на складе на Карстаке, не призрачную надежду, ради которой рвалась, сколько помнит себя. Тэра увидела серьезные серые глаза упрямо смотрящие на нее. Переспросила, – точно, сможешь?

– Даже с того света.

Он встал и подошел почти вплотную. Смущая, обдал теплым дыханием:

– Я всю эту гребанную планету поставлю на уши, если понадобится. – и протянул руку. – Мир?

Тэра осторожно пожала:

– Мир. – Закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Это ж надо. И на что я опять подписалась? – Уши под кудрями пылали. Тэра надеялась, что щеки только просто порозовели, а Клотар грустно улыбнулся и, приглашающе махнув, пошел в столовую. Тэра плелась следом, всё ещё не веря в происходящее: в вещи, творящиеся в жизни, в реальность окружающей обстановки, реальность собственной горничной. Чёрт, да у неё теперь собственная библиотека! Панель с противоположной стороны коридора оказалась открытой, и Клотар уверенно шагнул внутрь.

"Он здесь был" – скользнуло на краю сознания.

Миновали ещё три двери и… Тэра нерешительно замерла на пороге столовой. Клотар обернулся:

– Ты что, вампир?

– А? – Тэра пыталась собраться с духом, унять сумбур последних дней в голове. И вообще, уж больно помпезно выглядело маленькое помещение для девушки из гетто: между стрельчатыми окнами ободряюще смотрели фрески, к противоположной стене прилип камин, огромный портрет носатого дядьки во весь рост и цветы. Море цветов в вазочках, вазах, вазищах. А по центру этого великолепия в косых лучах в окружении шести стульев оперся позолоченными львиными лапами о паркет белый стол. Морды львов сверкали из-под резной столешницы, принюхиваясь к рыбным ароматам.

– Вампир, говорю? Входи. Приглашаю.

Тэра очнулась. Подошла к столу:

– Это, тоже фарфор? – кивнула на расписанный сценами с животными тарелки, супницу, непонятные прикрытые крышечками узкие чашки, бокалы, сервировку. Смущенно хихикнула,- Торопыжка, это что, для осьминогов?

Стол сервирован на двоих, но вокруг двух тарелок как клавиши рояля улеглись ряды ложек, вилок, ножи. Клотар с мечтательным видом отодвинул тяжелый стул.

– Прошу.

Медвежонок опустился на стол. Тэра удивленно села, от смущения даже попыталась расправить комбинезон – вот уж точно, стул ей пододвигали впервые в жизни, – а Клотар, купаясь в теплых косых лучах, обошёл стол и приютился на противоположном конце.

Из-за плеча призраком выступила Меридит, размеренно, отточенными движениями наполнила тарелки супом и также незаметно исчезла. Как не было её. Тэра принюхалась и слюна наполнила рот – это вам точно не столовая у Бульдога. Желудок, поскуливая, напомнил о себе, а девушка всё не решалась. За что тут вообще хвататься? Что одной ложки мало? И Клотар, паразит, лыбится с той стороны. Что вообще делать с этим серебристым роялем из ложек и вилок? Вздохнула. Торопыжка поерзал под молящим взглядом и сдался:

– Делай как я. – Подцепил крайнюю ложку, принюхался. – Спрашивай, а то, как говорит Гемма, лопнешь он любопытства. – Потянул ложку с супом.

– Ты здесь был.

– Это не вопрос.

– Это факт.

Торопыжка кивнул, уплетая за обе щеки.

– Знаком с этим Механиком?

Тот же кивок. Под долгим недоуменным взглядом Торопыжка промокнул уголок рта салфеткой:

– Чего?

– В чём смысл вопросов, если не отвечаешь?

Клотар улыбнулся и снова полез в тарелку.

– Расскажи про него.

– С какого момента?

– С начала.

Торопыжка проказливо осклабился:

– И сотворил Бог небо и землю…

Тэра не выдержала. Меридит даже пискнуть не успела в уголке комнаты, как через стол свистнул плюшевый медвежонок. Клотар пригнулся, и игрушка распласталась по стенке.

– Ну вот, такую историю испоганила.

– Колись, изверг. – припомнила она слова Геммы и на душе стало легче. Всё-таки, какой у неё теперь босс!

Клотар хрюкнул и, борясь с расползающейся улыбкой, начал еще раз:

– Давным-давно, когда открыли… – замер, – только не тарелкой, ладно? Это я на вопрос отвечаю. Так вот. Когда открыли, что тиреозит может использоваться для перемещения, его начали активно искать на других планетах. На Земле его мало и уж больно он грязный, а глубокая очистка делала его очень дорогим. Просто баснословно. Знаешь, Тэ, была в свое время золотая лихорадка на одном из континентов Земли.

Тэра, не отрываясь от еды, покивала. Она тоже что-то такое слышала.

– Так вот, вся эта лихорадка – полная туфта, по сравнению с тем, что было двести пятьдесят лет назад. Опуская неинтересные подробности, со временем возникло три конкурирующие компании: Клио, Фортаника и Иствик которые мирно процветали до открытия этой колонии. Здесь удалось найти практически чистый тиреозит. Есть даже жилы чистого. Представляешь, как у Иствика взлетела прибыль. У истоков Крепости стояли астрогеологи Ардлинфельд и Гауз. Одного ты видела – горбатого. Второй вон. – Торопыжка уже налегал на рыбу и ткнул вилкой в портрет носатого. Один в итоге пострадал от взрыва, сбрендил и вымотал нервы дочке, так что она сбежала, а второй, выйдя на пенсию, нашел хобби… Господи! Чем только он не увлекался, Тэ. Последние лет тридцать ещё и в музее ковырялся. По старой дружбе помогал Гемме. Ох и рукастый был, всё мог починить… Это она его прозвала Механиком. Прозвище настолько прижилось, что, наверное, и фамилии то уже почти никто не помнит… Но ведь вредный же был. – Торопыжка грустно улыбнулся воспоминаниям. – Тэ, ты не поверишь, мы один раз поспорили, можно ли имея абсолютный доступ к серверам с данными и системе безопасности… ну, камеры, датчики, ты понимаешь… так вот, можно ли выловить нужную информацию. Черт меня дёрнул ляпнуть: "Да запросто!"… Эх… Он как раз в кабинете с тиреозитом экспериментировал… любопытный паршивец… И представляешь, этот душевный человек сдвигает очки на нос. Отрывается от своих механизмов. Тыкает в меня пинцетиком и давай, говорит, малец, расскажи мне, до чего я докопался с этой штуковиной – угощу обедом… Мда, Тэ. Этот жук знал, чем зацепить. Всегда обедал один. Только изредка Эви составляла компанию.

– Эви?

– Внучка. Эвелина Тэреза ди Туччи-Гауз. Он звал ее Эви… Дьявол, Тэ! Он зацепил меня за живое! – Торопыжка даже пристукнул по тарелке. – Чтоб я… здесь… Нет, Тэ, чтоб я здесь чего-то не выловил из системы. Я же…

– Да-да, помню. – Тэра даже передразнила с набитым ртом. Описала ложкой большой круг. – Ты программируешь всю систему. И?

Торопыжка как будто сдулся:

– Он избавился от своего терминала, всё до самых стен выгреб из комнаты, даже штукатурку отковырял и отгрохал библиотеку. Нет, ты представляешь, Тэ. Этот замечательный человек вспомнил об анахронизме. О книгах! Тэ, он еще и шифровать их начал… И всё пиал пером. Пером дортлинга… Чтоб никто никакой датчик в ручку не прикрутил. – От досады Торопыжка даже кулаком пристукнул так, что фарфор звякнул. – Педант!

Тэра хихикнула:

– Молодец. Сломал систему.

Торопыжка начал ерзать:

– Я потом улетел… Надо было подумать. А он умер… Дальше ты знаешь. – Клотар оперся локтями о стол, сплел пальцы и упёрся в них лбом.