Невозвращенцы (СИ)

— Э… Добрый… Ммм… Здравствуйте. — Смешался Ярослав. Поклонился. Впрочем, некоторая робость вполне тут была обоснована. Не каждый день с богами встречаешься.

— И тебе по-здорову. — Ответил за всех Даждьбог. — Присаживайся. — За спиной Ярослава возникло кресло чуть по проще, чем у хозяев. — Отведай от нашего стола. — Еще один короткий взмах рукой, и перед ними появляется стол застеленный белоснежной, прихотливо вышитой скатертью. Еще мгновение, и как на сказочной самобранке, стол покрывается изысканными яствами.

Конечно, путешественник не хотел есть. И как вообще может поглощать пищу бестелесная душа, Ярослав как-то не задумывался. Но прием пищи способствует расслаблению, тем более что и Даждьбог, и Мара составили гостю компанию. Остальные присутствующие, кроме Лады, которая озорным движением утянула со стола крепкое яблоко, стол проигнорировали. Наконец, насытившись, волхв откинулся на спинку от мгновенно исчезнувшего стола, и отпил глоток вина из кубка.

— Итак? — Спросил Даждьбог.

— Что, «итак»?

— Не мы к тебе пришли в дом, не нам и спрашивать.

— Ну… Как это все?

— Хм, — усмехнулся Даждьбог, — Вопрос, конечно, непонятный, но мы тебя разумеем. Мокошь, дочка, объяснишь?

— Да отец. — Старшая дочь поправила очки, и сразу же, несмотря на дорогие шмотки, стала похожа на стервозную школьную училку. Была у Ярослава такая в школе.

— Знаешь ли, в чем суть намоленности? — «Выучил ли ты урок? — послышалось ему в ее вопросе. — Нет? Два балла, садись!» — Если говорить о ней языком «сухой науки»? — продолжила Мокошь. И тут же сама ответила на только что заданный вопрос. — А означает она то, что мы, Боги, имеем полную и неограниченную власть над каждым атомом материи там, в Яви, а здесь вообще над всем. Прилагая соответствующую силу, мы можем сделать с окружающим наших молящихся миром все что угодно. Можем сделать дерево камнем, а железо — золотом. Можем разжечь пожар или превратить воду в лед. Можем дать силы стрельцу выпустить стрелу на пять перестрелов, а мечнику ударом меча разрубить воина в полной кольчуге. Можем, как ты сам это видел, поднять пустынный буран во влажном лесу. Там, куда приходят верующие в нас, мы и они можем все.

— Но разве?…

— Конечно, это на твой взгляд грубейшее нарушение всех законов сохранения. Но представь себе, что в уравнении присутствует еще одно слагаемое. Это мы.

— А?…

— Откуда берется эта сила? От ваших молений. Ты представить себе не можешь, какая сила заключена в людях. В каждом из них. Причем сам он не может ею воспользоваться, впрямую, без посредников. Он может только отдать ее какому-то высшему существу. В свою очередь он получает ее обратно, в уже другой форме.

— А…

— Прекратить отвечать на твои вопросы еще до того как они заданы? Можно. Но зачем? Так ведь быстрее….

— Прекрати уже, Мокошь. Заигралась. — осадил свою дочку Даждьбог.

— Как скажешь, батюшка.

— Что ты еще хочешь спросить, дитя?

Ярослав задумался. С одной стороны, вопросов просто море, а другой — никакой так и не приходит на ум.

— Скажите, вот вы подняли тогда, как вы говорите, пыльную бурю…

— Да. Она стоила очень и очень, хм… дорого наверное не самый правильный эпитет, но как есть. Чтоб тебе ясно было, чтобы сотворить тот смерч, плюс еще там всякого по мелочи, потребовалось много дней молиться всем росским княжествам. Чем чудеснее чудо, тем сложнее его сотворить.

— Но почему именно так? Почему вы просто не стерли нас с лица земли? Вы ведь могли?

— Да могли.

— И почему же не сделали так?

— Не сделали мы этого по нескольким причинам. Во-первых, как не парадоксально, виновата в этом физика. Вы пришли из мира, который полностью чист от нашего влияния. Поэтому, как не смешно и как это не покажется тебе необычным, но атомы и молекулы ваших тел, и не только тел, но и всего из того мира, полностью хм… защищены. Но, как знают в вашем мире, клетки тела полностью обновляются раз в 6–7 лет. И дабы полностью защититься от нашей власти вашем воям пришлось бы не то, что не есть взращенной в нашем мире пищи, но даже не пить воды! Более того, даже не дышать! Конечно, то что нельзя сломать силой, можно сломать большой силой. Но тут работать начинает «во-вторых». Те места далеко от центра силы, и для таких действий потребуется слишком много энергии. Ломать иммунитет к Нашей воле, на большой дистанции… Просто невыгодно.

— Но ведь там погибло много ваших детей!

— Да. И это «в-третьих». То было серьезное, но не смертельное испытание для наших детей. И они его достойно встретили, прошли и победили.

— Но разве…

— Мы не пастыри, которые видят в вас скот. Мы родители. Конечно, больно видеть страдания детей наших, но без них не вырастут они!

— А вы меня не обманываете? — усомнился Ярослав.

— Да как ты мог только подумать об этом? — в ответ возмутился Даждьбог. — Да будет тебе известно, Боги не могут обмануть смертных, это слишком дорого им обойдется! И еще! Разве не помогали мы тебе? Разве не я сломал твою темницу, когда завяз ты в силе своей черной? И другам твоим тоже? Разве не дочь моя Мокошь расколола ложный амулет Тора, спася Игоря? Или не сын мой Перун образумили князя Любослава, и тот принял сумасшедший план Александра? Или не уберегли мы еще раньше, в бою у ворот Прижитка вашего приятеля Максима?

— Ну ладно, ладно. Значит творите добрые дела просто так. Хорошо, поверю, ибо сам был свидетелем этому. Не могу не поверить… Кстати! — подозрительно насупился Ярослав, — А откуда берется сила на эти незапланированные добрые дела? От вас самих? Или?… Или вы отдаете людям столько же силы, сколько получаете? Я прав?

— Хм… Умеешь ты задавать правильные тяжелые вопросы. Конечно же, мы отдаем людям силы… гораздо меньше, чем они дают нам. Но не спеши считать нас упырями, обложившими тяжелой кровавой податью всех молящихся. Не один, ну эрг, скажем так, не расходуется у нас даром.

— И куда они идут?

— В основном на то, чтобы сдерживать на своем континенте Кровавого Бога. Не будь этого, то давным-давно на нашем континенте гремели бы дикие войны, как на Западном, где все сражаются против всех. Поэтому, кстати, нам не нравятся крупномасштабные сражения: сила пролитой крови очень редко идет нам. И то, мы не можем закрыть всю границу намертво. Не имея возможности пробиться силой, он пробивается мыслями, желаниями и наветами, соблазняя слабых духом и подстрекая их творить зло. Причем это независимо от государства. Поэтому нам приходиться ставить границу по воде, в Восточном и Западном океанах, иначе, стоит только Кровавому Змею закрепиться хоть на пяточке, построить хоть один храм, силы и влияние его на нашей земле возрастут неимоверно.

— Понятно…

— Ну и на всякие непредвиденные случаи тоже. По типу вот вашего портала.

— А как, кстати, вы закрыли тот проход в наш мир?

— Хм. Очень просто. Портал не пропускает с одной стороны на другую только тогда, когда нет на принимающей стороне серьезного препятствия. Атмосфера, воздух, он тоже препятствие, но проходимое — как проходим воздух в обычном мире. Если же это земля камень, дерево или еще что, даже вода, то разговор идет совсем другой. Коли такое препятствие стоит на пути, то портал становится непроходимым, точнее, также проходимым как вода или камень.

— И?

— На границе перехода силой нашей с высокой частотой, мечется частичка обыкновенного песка. Частота настолько велика, что любой объект стой стороны в любой момент времени напарывается как бы на монолитную преграду. Вот и все.

— А проще? Построить стену там…

— Стену? Что ж, может это и проще, но стена — оно временное явление. Ее может разрушить враг, ее может срыть друг, ее может поглотить и растворить время. А эта песчинка — это навсегда.

— Навсегда, это на сколько?

— Пока мы существуем как есть.

— К слову, а как вы выглядите по-настоящему? — Поинтересовался Ярослав.

Исчезла библиотека. Ярослав очутился на вершине горы, где стояли троны: два больших и четыре поменьше. На тронах сидели все те же Боги, только теперь они были одеты в более привычную одежду: расшитые прихотливыми узорами рубахи, подпоясанные наборными поясами, кольчуги и оружие у мужчин, венцы у женщин. И Сила… Теперь ее не прятали, наоборот, он изливалась на Ярослава свободно, но как не странно, не втаптывая, не вбивая в прах, а скорее судя, как отец проступки своего сына.