Неистребимый

ссказом горло, задумчиво пошевелил длинными седыми усами и важно добавил: — Народу в тот час, понятное дело, на пристани совсем не было. Если бы не Михкай, то некому было бы и рассказать, как все случилось. Да и то малый слегка умом тронулся, на такую жуть насмотревшись… Ну, ежели нет вопросов, то пойду я проведаю парня, да гляну, нет ли кораблика для вас, светочтимые.

Староста, кряхтя, поднялся из-за стола и замер в почтительном ожидании. Продемонстрированная варша Хранителя произвела на него глубокое впечатление.

— Ступай, ступай, — небрежным кивком отпустил его Гилсвери. — Занимайся своими делами, на нас внимания не обращай. Мы тут пока свои дела обсудим.

Поднялся и Доник с донельзя озабоченным видом:

— Мне тоже необходимо откланяться, а то трактир без догляду брошен, что там одна служанка сможет… Тай мне потом, если что не так, голову оторвет… А у меня на руках еще и два дракха постояльцев, еще объясняться придется…

— Иди, Доник, нам ты тоже больше не нужен, — неживым голосом отпустила Онни.

Доника они встретили уже по дороге к пристани, после того как служанка «Наяды» рассказала о ночном переполохе. Тот, развернувшись, поскакал с ними обратно, рассказывая, как дело было, уже со своей точки зрения. Тут уже никаких сомнений не осталось, что речь шла именно о засфернике. И эта новость всех просто ошеломила. Подобного развития событий никто даже не ожидал.

Когда дверь Управы за старостой и трактирщиком закрылась, в комнате на некоторое время повисла мертвая тишина.

Онни, задумавшись, безотчетно скользнула взглядом по помещению. Судя по его богатому убранству, староста жил в значительном достатке. Стены обиты гладкими панелями из древесины плавуна, отсвечивающей мягким желтоватым оттенком, мебель — шкафы, полки, сундуки — отделана затейливой резьбой. Пол устлан толстыми цветными половиками. Сами они сидели за просторным столом, уставленным остатками трапезы, — староста не поскупился на угощение.

Затем взгляд Онни поочередно прошелся по лицам спутников.

Гилсвери, откинувшись спиной к стенке и полуприкрыв глаза, отчего его лицо казалось немного сонным, с отсутствующим видом уставился на светильник в углу. Капюшон откинут, по худощавому лицу и огненно-рыжей шевелюре бродят колеблющиеся блики, губы плотно сжаты. Лекс Хитрован, ковыряясь в тарелке с мясом деревянной вилкой, как заведенный, косился на свежую повязку, проглядывающую нежно-голубым пятном сквозь большую прореху на левом рукаве ксомоха чуть выше локтя, и при этом неизменно досадливо морщился, а его «хвост» при каждом повороте головы то и дело шлепал по правому плечу. Острые зубы лысуна, распоров одежду, лишь поверхностно полоснули по плоти, но в рану попала смердящая грязь с тех же зубов. В Управе старосты нашлись высушенные листья длинноуха, которые и были использованы по назначению, а несколько минут лечебных манипуляций мага остановили уже начавшееся воспаление. Казалось, больше ничего подсотника в этот момент так не занимает, как эта повязка… Или скорее, вид