Неистребимый

всадника, а их жуткие мечеруки, способные рвать сталь, как гнилую кожу, вытянулись не меньше чем на два шугга. Таких огромных Михкаю еще видеть не доводилось! Специально по душу дал-рокта, что ли, прибыли?

Михкай быстро глянул на озеро, с громадным облегчением убедился, что людям на «Висельнике» крупно повезло, так как отвлекся маг, упустил внимание — и сгинуло, растаяло черное заклятие, и повернул голову обратно, чтобы не пропустить самое интересное.

— Поединок! — еще громче своего чарса рыкнул дал-рокт.

— Выбирай, — ответил тот из нубесов, что стоял посередке, прямо перед Вестником. Оглушительный треск и щелканье, кои являлись у нубесов речью, ударили по ушам с такой силой, что Михкай аж присел.

— Ты! — ответил маг.

На этом разговор закончился. Столь старым врагам, как нубесы и дал-рокты, говорить было не о чем. А ведь дал-рокту по-своему повезло, сообразил Михкай, наблюдая, как маг снова поднимает руки, чтобы сотворить какое-то поганое заклятие. Если бы нубесы не придерживались своих неписаных правил, с ним уже было бы покончено. Увлеченный черным делом, тот ведь слишком поздно заметил их появление. Но чтобы ударить сзади, пусть и кровного врага, — никогда такого не бывало. Вдобавок, вместо того чтобы броситься на него всем скопом, дали ему по требованию право поединка и позволили выбрать поединщика. Давно не развлекались, видимо, яйцеголовые, вот и не спешили.

В могучей, непреодолимой силе покровителей родного макора Михкай не сомневался ни секунды, но и Вестник, судя по его решительному и грозному виду, уклоняться от схватки, отступать тоже не собирался. То, что среди дал-роктов нет трусов, ведомо и самому малому ребенку. Для их воинов умереть в бою — честь и святая обязанность, как для пахаря-хаска засеять по весне пашню спорами хлебного гриба.

Заклятие не вылетело из ладоней Вестника Тьмы, оно выползло, словно продолжение рук гигантскими узкими клинками, напоминающими видом тонкий слой прозрачного льда. Они росли и росли, пока не сравнялись ростом с самим Вестником.

Хищно сдвинув острые жвалы, нубес шагнул навстречу поступью, от которой дрогнул настил пристани.

И они схватились.

Привстав в стременах и наклонившись вперед, дал-рокт обрушил магические клинки на нубеса прямо через голову чарса. Клинки скрестились, отлетели в брызгах желтых искр, скрестились… размноженное обширной гладью воды над пристанью поплыло причудливое эхо — сухое и тонкое от ударов хитина по хрусталю льда, глубокое и звучное от ударов хрусталя по хитину. Нубес, резко сгибая длинные, изломанные назад коленные суставы, переступал ногами, каждая толщиной с хорошее бревно, то влево, то вправо; его массивное и не обладающее на первый взгляд особой подвижностью тело вдруг обрело скорость бури. Дал-рокт не менее стремительно отвечал, но оба не могли пробить защиту друг друга. В глазах Михкая зарябило от скорости ударов, в голове звенело от непрерывного стука. Остальные нубесы наблюдали — неподвижно и молча. Звенели мечи, летели искры… Откуда искры-то?