Невозвращенцы (СИ)

История Азата также очень и очень любопытна. Еще пятьсот лет назад предок и основатель теперешней династии, появился в орде тихо и незаметно. Кому интересен еще один молодой полуголый нищий? Да никому. Это потом приданья стали говорить, что пришел он с изнанки мира, где Всеотец и ифриты наделили его нечеловеческой силой и мудростью. Максим при этом только криво улыбнулся. Ему-то было на сто процентов ясно, как и откуда появился этот пресловутый чужемирец. За свою долгую жизнь Азат смог подняться от простого рядового воина до хана, тысячника ордынского войска, а потом и до темника — то есть командира 10=000 воинов, тумена. Это было невероятно для человека, которого не тянет вверх хотя бы самый захудалый род.

Великий хан вполне естественно опасался молодого популярного выскочки. Того следовали либо убрать, что было невозможно, либо отвлечь чем-либо, чтобы он и не думал оценивающею смотреть вверх. Получив за заслуги во владение захудалый Сарай-Бату, Азат во главе преданной лично ему тысячи неожиданным штурмом взял слабо укрепленный город, правителя которого Великий Хан «забыл» предупредить о смене власти. Вырезав, дабы обезопасить себя в будущем, до 12 колена род этого невезучего правителя, Азат затеял великую стройку и походы по окрестным государствам, чтобы на эту самую стройку добыть средств (война с ромеями и была отмщением за такие походы).

Максим успел вволю подивиться и поужасаться циклопическим сооружениям крепости Сарай-Бату. В охотку погулял и по богатейшему базару. Торговли всем — сукном, тканями и льняным холстом, булатным оружием, ювелирными изделиями, драгоценными камнями, пряностями, мехами, кожей, медом, воском, солью, зерном, рыбой, оливковым маслом и, конечно же, рабами. Времени на это было у Максима достаточно. Ведь как обычно, по старой доброй ордынской традиции, сразу же по приезде к большому боссу посла не пустили. «Чай не дикие лесные россы, к князю кто угодно проситься может, чай цивилизация. Уважать надо чужую культуру и традиции.» — объяснял кипящему Глебу Максимус.

Один раз его уже почти было отвели к бекляре-беку, но что-то сорвалось. Максимус только зря прождал пару часов в предбаннике дворца, равнодушно наблюдая как во дворе со всей дури колошматят каких-то закованных, словно мечта садомазохиста, бедолаг. Вопили, кстати, в большинстве своем по-росски.

— Какой необычный росс. С ним надо познакомиться поближе. Скажи Лейсян, чтобы хорошенько приготовилась. Мне понадобиться все ее мастерство. — Сказал оставшийся незамеченным никем наблюдатель своему слуге. И осторожно задвинул на место закамуфлированную под камень узенькую заслонку, прикрывающую тайный глазок.

— Будет сделано, господин. — Ответили ему тихим шепотом, на все том же ордынском языке.

Прием состоялся на следующий день после «ложного вызова». Кстати, в качестве извинения за случившуюся накладку их делегацию переселили из гостиницы в роскошный дворец, набитый готовой любым способом услужить важным господам прислугой.

Фаяз ибн Сатар ибн Халид ибн Таиз ибн Бакр ибн Габбас ибн Бавак ибн Джаффа ибн Сабир ибн Замир ибн Разиль ибн Булат ибн Азат, 13 правитель Сарай-Бату из династии Азатов принял росского посла во второй половине дня. Самое время для долгих и степенных разговоров. Лучи солнца уже не так жарят, хотя какой жар в декабре месяце. Камни приятно отдают тепло, ветерок колышет степные травы, природа навевает на плавные и неторопливые размышления о вечном. Самое время для серьезных разговоров серьезных людей.

— Да будут твои дни долгими и полными счастья, Фаяз ибн Сатар ибн Халид ибн Таиз ибн Бакр ибн Габбас ибн Бавак ибн Джаффа ибн Сабир ибн Замир ибн Разиль ибн Булат ибн Азат! — по-росски поприветствовал хозяина Максимус. «Фу! Вроде ничего не напутал, наизусть учил. Блин, ну и имечко!»

— И тебе здравствовать, Максимус росс. Зачем ты хотел меня видеть?

— С разрешения великого Улагчи-оглана я пришел купить у тебя рабов. Из числа росского полона.

— Хм… Ну если с разрешения Великого Хана, да продлит Всеотец его славные годы… И почем ты хочешь купить рабов?

— По пол… Нет. По четверть гривны за человека.

— О! Значит ты согласен заплатить 10 тысяч гривен…

— Ну не десять. Семь с половиной может быть… — быстро предложил поторговаться Максим. О себе главное не следует забывать. Как там, в пословице? «Раньше думай о Родине, а вперед о себе.»

— И ты привез с собой такую сумму?

— Да. Не золотом. Поручительством ганзейского банка.

— Счастлив великий князь Киевский, кой у него такие холопы. Коим бесстрашно можно доверить целое состояние.

— Я не холоп!

— Ну коль ему служишь, знать холоп!

— Я не… — начал было Максим, но тут до него дошел смысл второй половины сказанного беком.

Такая мысль ему в голову еще не приходила. Кинуть князя. Ведь 10 тысяч гривен — это огромная сумма. И не приходила она не из-за честности, ведь все в мире имеет свою цену. В том числе и честь, и верность, и любовь. Все. И вполне возможно, 10 тысяч — это как раз такая цена. Просто сказалась инерция мышления. Если бы это было на Земле, и ему предложили, к примеру, лимон зелени, то можно было подумать. А здесь? Здесь Максим просто не представлял, куда можно было потратить такую сумму. Купить княжество — мало. А на остальное — много. Столько за всю жизнь не выпить, не съесть и не перетрахать. Но если и забрать, то что делать с эскортом? Как они на это посмотрят?

— Коли у моего доброго гостя проблемы, я могу ему помочь. — Бей легко читал мысли посла по его лицу. Все же не дипломат Максим, и никогда им не был.

— Хм… Я не уверен…

— Ну как знаешь. Ты же понимаешь, что за такие чешуйки я не продам и одноного старика. Изволь платить нормальную цену — по 5-10 гривен за мужа, 5 — за жену, дети, кроме самых сладеньких, идут по 3–5… Но это за простых холопов. Мастера, волхвы, воины и прочие стоят в два-три раза дороже.

— Но…

— Я понимаю, что таких денег у тебя нет. Впрочем, не стоит сразу же отказываться. А пока, — бек хлопнул в ладоши. Появившиеся слуги моментально застелили пол дорогим ковром, набросали подушек, чтобы можно было прилечь, накрыли рядом богатый стол, то есть не стол, а тоже ковер. Бей продолжил: — А сейчас, откушай чем богат мой дом. Голодное брюхо не способно на мудрые решения.

Пока Максим неторопливо кушал, он не был сильно голоден, но не уважить хозяина было нельзя, Фаяз развлекал его веселыми и удивительными рассказами. Видя, что гость насытился, ибн Сатар в очередной раз хлопнул в ладоши. Ковер быстро прибрали, оставив только вино, и в помещение вбежали музыканты.

— Моя дочь, прослышав что у нас гостит посол россов, решила танцевать для тебя. Вот, моя дочь Лейсян.

В зал вошла девушка, с ног до головы закутанная в непрозрачное покрывало, и присела на ковер рядом со своим отцом. Только Максим посмеялся про себя, что дочка такая страшная, что ей приходит ходить в робе, как та плавно встала и скинула с себя темные одежды, оставшись в очень скромном (по прикрываемой площади) купальнике из золоченой кольчуги, иначе и не скажешь, и легком полупрозрачном шарфе.

Девушка была красива. Даже не так: девушка была обворожительна. Нет, и не так тоже. Девушка была просто ослепительно красива. Черные, как южная безлунная ночь, волосы были заплетены в несколько толстых кос и богато украшены различными драгоценностями. Лицо, маняще полускрытое легким газовым шарфом, было самых классических черт и насыщенно чисто восточной привлекательностью. Одни глаза, как темные омуты, в которых можно было пропасть без остатка в единый миг, чего стоили.

От лица невозможно было бы оторвать глаз если бы не все остальное. Тело, прикрытое более скупо, чем лицо было просто невероятной красоты. Бархатная смуглая кожа, тяжелые, налитые молодостью, полушарья грудей, плоский ровный живот, тончайшая талия и крутые широкие бедра. Девушка с такими формами могла бы даже показаться гротескной, если бы все ее не сложение на было таким гармоничными. В каждой черточке ее лица, в каждом изгибе ее тела чувствовалось влияние многолетнего естественного отбора, когда правители брали в жен только самых красивых женщин. Любой современный Максиму модный журнал отдал бы всех своих моделей ради одной фотографии этой гурии.