Пугачев Победитель

Но ведь армия-то уцелела! Почему она не дей- е шуст? Почему не идет на Москву? Что думает Суворов?

Ежели почитать за армию тысяч тридцать человек, обладающих ружьями и пушками, но почти не имеющих ни пуль, ни снарядов, ни пороху, ни перевя- ниных средств, то армия уцелела. Но эта армия находится в иностранном государстве, у господаря М'.лдаво-Валахии. Господарь согласился принять ос- | а пси армии, но чинить ей всяческие притеснения. Лж трийцы заняли Бухарест стотысячной армией под предлогом охраны столицы княжеств от турок, на самом же деле, чтобы не допустить туда наших. Венгерская конница сторожит наших, готовясь при нервом удобном случае наброситься на них.

Уходили бы ДОМОЙ™

Суворов рвется в Россию. Он боится, что при мши.нейшем промедлении похода армия совершенно ни ыют от болезней и от побегов измученных солдат. I" австрийцы загораживают дорогу. Придется проби- ийГЬСЯ..

- Суворов пробьется!

Но ведь в Малороссии восстание. Там появился ним гетмана Полуботка, поднял подкупом запорож- Н1Ч1 Возродилась старая гайдаматчина. На необозри- мим пространстве от Днестра и до Северного Донца снуют шайки гайдамаков, грабящих мирное население. I' I спи нашей армии и удастся вырваться из полупле- |Ц| ю ей придется прокладывать себе дорогу до М.м юны штыками...

Пугачев, завладев старой столицей, стянул туда и « мою ораву. Мятеж, как огненный вихрь, и сейчас рн п> швает по русской земле. Везде и всюду колодни- ии ч-иободились, и бредут толпами к столице: их

ш ит Хлопуша. Из них он устраивает новую «ан-

нир.1 юрскую гвардию». В Кремле стоит этот «каторж-

гарнизон», в котором насчитывается теперь уже

цп десяти тысяч отпетых душегубов. Но это только

286

287

«головка», только самые отчаянные головорезы. А кро ме них в Москве имеются и другие каторжные полки.

А население?

Что может сделать толпа безоружных люде» против отлично вооруженных душегубов? Кто может, тот бежит. Остальные трепещут и повинуются, злобст вуют, зубами скрежещут, но бессильны сделать что- либо. На первых порах было море разливанное, пир на весь мир, покуда не сожрали запасы. Теперь, с наступ лением зимы, с каждым днем положение делается всо хуже да хуже. Крестьяне, раньше охотно привозившие в Москву муку, сало, всякую живность, чтобы получить в обмен награбленные у горожан вещи, теперь боятся даже приближаться к Москве: пугачевская ненасытная орда их грабит. Из-за недостатка в при пасах приходится посылать по деревням целые отряды, но толку от этого мало: крестьяне хоронят свое добро в земле. Да ежели такому отряду и удается путем грабежа раздобыть кое-что, только самая ни чтожная часть добытого довозится до Москвы, потому что потребляется самими этими отрядами. Ближайшие окрестности Москвы уже опустошены. В поисках припасов пугачевцам приходится посылать отряды все дальше и дальше.

Чем же это все кончится, Костя? — спросил с тревогой в голосе Иван Александрович.

Один бог только знает! Хорошим для Пугачева кончиться не может. Не с чужих слов, а по личным наблюдениям говорю: тот самый простой народ, который дал возможность Пугачеву добраться до престола, уже открыто злобствует против него и всей его шайки. И чем дальше, тем это злобствование будет все сильнее. На Дону уже в полном разгаре казачье восстание против «анпиратора». Так сказать, второй мятеж. Емелька посадил казакам на шею своего став ленника, Хмару, в Великие атаманы. Едва добравшись до Дона, Хмара и весь его отряд были заманены казаками в ловушку и зарезаны, как бараны. Теперь

юнцы созвали свой собственный Великий войсковой | руг. Этот круг избрал нового Великого атамана и

войсковых старшин, поголовно из зажиточных

icuiukob. Голытьбе это не понравилось, началась кропимая склока, избрали своего атамана. Теперь атаманы ноюют друг с другом, станицы и хутора пылают, а |гм временем из Трапезунда морем пришла турецкая фиотилия. Турки почти не встретили сопротивления, t шладели крепостью Святого Димитрия Ростовского и шн адили там крепкий гарнизон Это— конец всему донскому казачеству.

А в Петербурге что делается?

- Петербург шатается, но еще держится. Там гицит пока что Временное правительство. На его | 'ни гье, старые гвардейские полки — Измайловский, III» <>браженский — почти целиком сохранились. Но И' трбург находится в опасности с двух и даже ■ трех сторон. Из Швеции доходят тревожные вести. Ill in ды спешно собирают армию. Ежели теперь, прини- Miiii но внимание затруднительность морских операми« но зимнему времени, нападения и не будет, то | песне такое нападение сделается почти неотвратимым Фридрих прусский уже двинул своих померанцах гренадеров к границам Курляндии. А с юга — пугачевцы-

Ежели бы великий государь Петр Алексеевич нота л из гроба да посмотрел, что мы, недостойные потомки, сделали из создания его рук, из великой империи!..

Да, не порадовался бы!—ответил глухим голо- СОМ Левшин.

Вышла из своей светелки княжна Агата. Она была п и та, как полотно,— ни кровинки в лице, худа и еле hi р I длась на ногах. Казалась она скорее выходцем из мш илы, чем живым человеком. Вся ее жизнь сосредо- ю шлась в красивых черных глазах.

289

Агата слабо улыбнулась при виде наряженных но I нареки брата и Левшина, поняла, для чего это

Н' Ни ячеи победительделается, и не задала ни единого вопроса. Сидела, молча слушая разговор, и только время от времени движение резко выделявшихся на белом лице черных бровей строгого рисунка выдавало ее волнение.

А я_. на том свете... побывала, да вот не принял меня господь! — сказала шепотом Агата.— Пощадил всевышний мою жизнь. Нужно, чтобы я жила. Назначил мне бог высокую цель... И даст мне для выполнения сей цели потребные силы и мужество...

Князь Иван Александрович ласково махнул рукой на дочь:

Поправляйся, ласточка! Чего там думать о каких-то высоких целях?! И то чудо, что уцелела! Ведь Вильгельм Федорович уже и надежду помочь тебе потерял. Почти всю неделю у нас лекарств для тебя не было..

А может, это и к лучшему! — вмешался молодой Курганов.— Нет, право же! Шприхворт заморил Агату кровопусканиями. А оставил он ее в покое—сама с болезнью справилась...

Разговор перешел к планам и намерениям молодых людей. Левшин вкратце пояснил, что пробыв несколько дней в Казани, они отправятся к партизанским отрядам Михельсона, бродящим по предгорьям Урала. Посоветовал семье Кургановых продолжать пока что отсиживаться в Казани: все равно при нынешних условиях почти нечего рассчитывать добраться до Петербурга, а в Москву и подавно не следует стремиться.

Была такая думка,— признался старый князь,— перебраться за границу, но на это большие деньги нужны...

Очень многие-такие ушли за рубеж! — сказал Левшин.— Бегство и сейчас идет. Уходят в Швецию, Данию, Польшу, Австрию. Но бегство сопряжено с неимоверными трудностями, так как чернь всюду бушует. Надо терпеть: авось господь сменит свой гнев на милость. Не может же русская земля долго жить

| той корявой жизнью! Брат на брата восстал. Такого ильного душегубства, поди, и в дни Смутного времени не было. Народ уже теперь местами голодает.

А что поделывает Юрочка Лихачев? — спросила Прасковья Николаевна.

Ваш племянничек — молодец! — отозвался одобри и лыю Левшин.— Теперь у него собственный парти- |ц некий отряд, человек уже до ста. «Гусары смерти» на п.тается. Немного театрально, должно быть из ка- II о о иибудь французской книжки вычитал... Он больший любитель чтения. Ну, ничего. Это не мешает ему Пыгь лихим партизаном.

А эта._ как ее Ксюшка, что ли? — спросил старый князь.

Ваша Ксюшка безотлучно при Лихачеве пребывает! Разбой-девка! Одета по-мужски, вооружена до iv<юн. Рубиться выучилась. Стреляет лихо. На коне— и иг подумаешь, что женского пола... В схватках зверь пи рем делается. А главное, для разведки очень уж иппезна. Она да Петька-казачок. Переоденутся оба, ОКИ крестьянской девкой, он — парнишкой в лапот- t и х да в сермяге, и все, что нужно, выведают. Без них •Ирид Лихачева много потерял бы.