Я, подельник Сталина (СИ)

Почтительность к сединам в крови каждого башкира, но тут Ирек не стал церемониться. Ворвавшись в дом, грубо потребовал у пожилого хозяина дома сказать, где сейчас находится Самат. А когда тот замешкался, припер к стене, приподнял подбородок острием ножом. Заохала и запричитала хозяйка. Тоненьким голоском тихо заплакала дочь-подросток, обомлевшая от ужаса происходящего.

-Ты, давай, дядя, женщин своих пожалей. Не хотелось бы при них проводить допрос, как меня самого допрашивали у белополяков, - клинок холодил шею, будто этого мало, ледяные глаза Сафина словно и всю душу выстудили. Но старик еще держался. С трудом прохрипел:

-За что ты его хочешь убить? Может и не виноват он, молод ведь еще совсем...

-Те, кого зарубил твой щенок с твоими односельчанами, были совсем мальчишками!

-Какой бы ни был, он мой сын. Режь, Бог тебе судья!

Нет, не разжалобить было Ирека даже такой отцовской жертвенностью. Перед его глазами будто живые стояли курсанты, несмышленые братишки... Незачем ему весь белый свет, если там есть место таким, как Самат. Слишком тесен для двоих. А коли готов распрощаться со своей жизнью, что ему страдания этого старика? Недобро сощурился, почти ласковым голосом прошептал:

-Дядя, смерть еще надо заслужить. Не думай, что так легко уйдешь.

Чуть сильнее вдавил острие. Выступила кровь. А у хозяина начали закатываться глаза. Чтобы не грохнулся в обморок, товарищ Сафин взбодрил его звонкой пощечиной.

-Бабы, идите в дальнюю комнату, дверь закройте! И чтоб тихо сидели! Раз по-хорошему не понимает, будем говорить с вашим хозяином по-плохому.

Хозяйка с дочкой, наверное, подчинились бы, но как раз оттуда, куда им велено было идти, внезапно кто-то выскочил. От неожиданного шума за спиной Ирек чуть не прирезал допрашиваемого. Спустя миг сработали рефлексы опытного вояки: могучим рывком выставил перед собой хозяина, сам же, укрывшись хоть за такой хлипкой защитой, выставил револьвер. Как сразу же прояснилось, можно было не беспокоиться. В дальней комнате таилась старушка. Ирек мысленно себя выругал: совсем дурак, даже дом полностью не осмотрел! Старушка же, глядя ему прямо в глаза, прошепелявила:

- А ну, отпусти моего братишку! Сердце у него слабое! А Самат, проклятие на его шальную голову, в Наврузе. Так и знала, так и знала, накличет он беду на всех нас. У остальных дети как дети, а этот зимагор...

-Не врешь, бабушка?- перебил ее товарищ Сафин, -не найду его там, я обязательно вернусь.

- Стара я, чтобы врать! У свата Баязита он. Говорят, в Наврузе дохтур гостит. Хамит с Иршатом на телеге повезли, чтобы вылечил. Третьего дня еле живого ведь привезли. И когда здоровый был, слова доброго от него не дождешься, а тут совсем с ума сошел, такими словами ругался, собака нос воротить станет!

По тому, как с горькой досадой крякнул допрашиваемый, Ирек понял - бабушка говорит чистую правду. Видать, пожилой, но все же младший братишка, ей куда важнее непутевого племянничка. Грозный гость поспешил уйти. Только остановился около напуганной до смерти девчушкой. Неожиданно дрогнувшим голосом пробормотал:

-Ты, это, сестренка, извини меня. Нехорошо получилось. Ничего, потерпи маленько, скоро такая распрекрасная жизнь настанет, никто никого убивать не будет. Хоть вы начнете жить, как полагается людям...

Когда выезжал из деревни, кто-то обстрелял сзади. Ладно, прильнув к крупу коня и пустив его вскачь, товарищ Сафин ушел от неумелого стрелка. Возвращаться, вступать в перестрелку не стал. Как сам недавно говорил отцу Самата - смерть еще надо заслужить. Пока жив последний из убийц братишек, он такого права не имеет. Возвращаться не стал, но зарекся - действовать беспечно как в Кудее, больше не станет. Он еще не заслужил своего права на смерть...

Глава 14.

Глава 14.Хорошее слово - товарищ. Как символ, как квинтэссенция новых отношений между людьми. В иерархической лестнице духовной эволюции оно расположена гораздо выше ступенек «свобода» и «равенство» и чуть пониже вершины пьедестала, именуемого «братством». По деликатности башкиры прикинулись, будто ни сном, ни духом не ведали про это слово до революции. И в самом деле, неудобно доказывать, что замечательное «товарищ» («тауар иш») означает, строго говоря, всего лишь «компаньона по торговым делам» или даже совсем уж неудобоваримое - что-то «схожее с товаром»... Как говорится, если не видят глаза души, глаза на лице - всего лишь дырки от сучков. Духовным взором башкиры узрели совершенно новую суть привычного слова, узрели и полюбили. Для предупреждения возможных этимологических происков врагов, а может неосознанно следуя высочайшей рекомендации насчет молодого вина и ветхих мехов, ловко замели следы. Отныне «русское» слово «товарищ» переводится на родной язык как «ипташ» и баста! Тоже хорошо звучит, гордо! С этим словом мы повсюду дома, с ним везде находим мы родных.

Заслышав «Товарищ командир, когда наши придут?», Ирек расслабился. Даже удивительно, как незаметно пробрался к нему вопрошающий! С интересом его оглядел - смугловатый юноша, уже вполне взрослый. Глаза пронзительно умные, будто в теле молодого человека поселился мудрый старик. А в том, что он свой, не было никакого сомнения: у всех бунтовщиков глаза или юркающие, или пустые, выжженные ненавистью... Товарищ Сафин коротко прояснил обстановку, зачем это он залег среди валунов на вершине высоченной горы и наблюдает за их деревней.

-А сам кто таков?

-Агзам меня зовут, сын Сынбая. Заведующий маслозаводом колхоза.

-А как ты меня выследил?

Юноша смущенно улыбнулся.

-Да не выслеживал я вас. Коза куда-то запропастилась, еще с позавчера, ее искал. Война войной, за скотиной присмотр нужен! Смотрю, среди скал вы залегли, решил подойти и спросить, может помощь какая нужна?

-А как ты узнал, что я не «белоленточник»?

-Кто?

-Ну, что не из этих, не из белогвардейских мятежников?

-Так вы же с самим Мусой Муртазиным в нашу деревню приезжали! Позапрошлым летом. Только тогда вы с усами были. Как узнал, только тогда подошел.

Ирек только хмыкнул, затаился, понимаешь, а его незаметно рассматривали в подробностях. Из дальнейшей беседы вырисовалась чудная картина, как протекал мятеж в деревне Навруз. Никакого кровопролития! Главарь подпольно сформированной группы Хисаметдин рано утром пришел в дом председателя колхоза Гарипова, своего свата. Честно рассказал, вот, мол, так-то и так-то, сегодня по всей стране началась война против большевиков. Мне приказано перебить всех сельских коммунистов и комсомольцев, затем выдвигаться в Казаккулово. Ругались сильно, это Агзам сам слышал, так как оба зашли к его отцу. Чтобы рассудил, ведь Сынбай был другом товарища Гарипова, а с Хисаметдином они дальние родственники, с одного аймака. После тщетных уговоров сдаться властям и покаяться (принудить не получилось бы, все шесть его сторонников были уже на конях и при оружии), пришли к компромиссному решению: при любом раскладе негоже устраивать резню среди односельчан и родственников. Хисаметдин со своими ускакал в Казаккул, если спросят, объяснит - слишком много сторонников Советской власти в деревне, никак не справились бы. А председатель колхоза двинул малым отрядом в райцентр, на подмогу властям. Мог бы собрать и полуэскадрон, желающих хватало. Не хватало, вернее, почти не было оружия. Револьвер самого Гарипова и несколько охотничьих ружей, этим бы и исчерпался весь арсенал, не будь селяне такими запасливыми. Когда Советская власть запретила частным лицам владеть орудиями смертоубийства, местные не стали спорить, сдали сабли и с десяток винтовок председателю сельсовета. Про заветные схроны в лесных чащобах и на горных отрогах, все как бы подзабыли. Лежит винтовочка рачительного хозяина где-нибудь под валуном, ну, и пусть себе лежит, кушать ведь не просит. Авось, и пригодится. Навруз расположен на границе башкирских и казахских кочевий. В старину частенько наведывались друг к дружке не только в гости, но и в «барымта» (набег за скотом). За сим незамедлительно следовала «карымта» - так сказать, ответный визит не очень дружественного характера. В таких молодецких народных забавах без справного оружия никак не обойтись. Так что в любви наврузовцев ко всему стреляющему, колющему и режущему прослеживаются четкие исторические корни. Вот и на этот раз, стоило товарищу Гарипову гаркнуть на односельчан, мол, не куркультесь, Родина в опасности, как по мановению волшебной палочки обнаружились семнадцать винтовок Мосина, три кавалерийских карабина, 5-6 револьверов. Это еще не считая холодного оружия. Несколько старинных луков с почтением, но все же были отбракованы. Патронов было очень мало, всего с десяток на ствол. Чем богаты, тем и рады, боле или менее вооружив 28 конников, направились наурузовцы в село Учалы. Всем остальным колхозникам было приказано бдить, по возможности не допустить разграбления деревни, но в конфликт ни с кем не вступать. И в самом деле, глупо кидаться с вилами против пули.