Цвет надежды

— О чем ты думаешь? — озвучила она свой вопрос.

— О том, что ты собиралась угостить меня чаем.

— Чаем?

— Ну да. Не далее, как вчера.

Гермиона глубоко вздохнула и достала волшебную палочку. Угостить чаем. Нет ничего проще. На первый взгляд. Когда воздух перестал вибрировать после произнесенного ею заклинания, Гермиона вспомнила плед в рыжих котятах. Тогда ей было стыдно, а сегодня можно было смело провалиться под землю. Чай она наколдовала. Даже сахарницу и заварочный чайник. С точки зрения исполнения — ей можно было ставить «Превосходно». А вот за дизайн она бы пожалела себе и «Выше ожидаемого». На простеньком деревянном подносе красовался… оранжевый сервиз. Почему оранжевый? Она понятия не имела. Наверное, потому, что для нее он всегда был цветом растерянности. Но это еще полбеды. Вся посуда оказалась в виде… слоников, чьи хоботы были кокетливо изогнуты в ручки.

— Я читал про розовых слонов, — явно сдерживая смех, произнесла пустота. — А в этом сезоне в моде оранжевые?

— Так! Чай здесь подают исключительно в такой посуде. Кому не нравится…

— Да нет. Очень даже… жизнеутверждающе.

Пустота наконец всколыхнулась, изменила цвет, структуру, явив Гермионе того, кого она так отчаянно хотела увидеть. Что он чувствует? Вот сейчас, например, изо всех сил пытается не засмеяться.

— О, я ради такого случая даже проявился.

Они стояли в неярко освещенной комнате по обе стороны от подноса, висящего в воздухе. Свет исходил от почти угасшего камина и двух ламп, одна из которых висела под потолком как раз над подносом, вторая стояла на ее письменном столе.

— Ваш чай, мистер Малфой.

— Спасибо, — он снял чашку с подноса и чуть поклонился.

— Я, правда, не спросила, какой ты больше любишь.

— Черный.

— Повезло. Здесь наши вкусы совпали.

— Предлагаю за это выпить.

Вопреки всем правилам этикета они чокнулись чашками. Драко вдруг подумал, что это самое необыкновенное свидание из всех, которые у него были, не беря во внимание даже то, что это — Гермиона Грейнджер, и они в комнатах Гриффиндора. Странность заключалось не в этом. Его встречи с девушками были разными, но в них никогда не было оранжевых кружек и чая.

— Почему ты улыбаешься? — негромко спросила она.

— Просто подумал, что это мое первое свидание с оранжевыми слониками.

— Будет, что вспомнить.

— Еще бы.

Он внезапно посерьезнел.

— Знаешь, ты приняла очень легкомысленное решение.

— Пригласив тебя сюда?

Кивок.

— А что если это — обдуманное решение?

— Не поверю.

— Нет, правда. Вчера вечером у меня было время подумать, — серьезно проговорила Гермиона.

— Ладно. У меня миллион вопросов в голове, — негромко произнес Драко.

— У меня тоже.

— В таком случае мы можем потратить ночь на увлекательный марафон: вопрос-ответ, — с усмешкой предложил он.

Она посмотрела в темное окно.

— Знаешь, боюсь, большинство наших вопросов и ответов будут слишком… грустными. А сегодня почти Рождество…

Он поставил чашку на стол. Туда же отправился и поднос. Теперь, когда не было даже этой мнимой преграды, Гермиона вдруг почувствовала, что приняла правильное решение. Он взял чашку из ее рук и, неотрывно глядя в ее глаза, поставил на стол, потом осторожно притянул девушку к себе и обнял.

— Значит, нам лучше молчать, — негромко прозвучало у ее уха.

Одна рука юноши сжала ее плечо, вторая осторожно коснулась волос. Гермиона обняла его за талию и вдохнула запах, ставший с некоторых пор знакомым.

— Драко, я все понимаю. Правда. Я… мне не пять лет. Я все знаю о тебе, о помолвке. Но давай сделаем вид, что ничего этого нет.

— Что ты скажешь об этом завтра?

— Что это была моя просьба. Я знала.

— Гермиона…

— Пожалуйста. Не будь занудой. Это моя привилегия.

— Хорошо. Ты — большая девочка.

Он отклонился и коснулся ее локона.

— Можно снять? — негромко спросил он.

— Кого? — насторожилась Гермиона.

— Твою заколку, — рассмеялся он.

— Да, конечно, — она тоже улыбнулась и наклонила голову.

Юноша осторожно, затаив дыхание, стал искать застежку от заколки.

— Там две такие маленькие штучки слева. И ты можешь при этом дышать — ничего не случится.

Щеку обожгло его дыхание, когда он рассмеялся.

— Готово.

Щелчок, и волосы рассыпались по плечам. Он окинул ее взглядом, и от этого взгляда Гермионе захотелось взлететь. Был ли в этот миг кто-то счастливее ее?

— Тебя нравятся девушки с длинными волосами?

— Мы не играем в вопросы-ответы. Помнишь?

— А жаль…

Ну почему он не скажет, что ему нравится? Ведь во взгляде столько тепла и восхищения, что в нем можно утонуть.

Он окинул ее взглядом, и в комнате стало светлее и теплее. От блеска его глаз, от улыбки. Мерлин! Улыбался ли он так кому-нибудь? Гермионе захотелось крикнуть: «Я счастлива!». Но вместо этого она просто зажмурилась, когда его ладонь коснулась ее щеки, легко, нежно. Когда ее губ коснулись горячие губы, она вздрогнула от неожиданности, но потом обхватила его за шею и притянула к себе. Пусть мир перевернется с ног на голову. Она не будет думать о завтрашнем дне. Есть сегодня.

Он оторвался от ее губ и начал рыться в карманах. В этой нервозности была такая искренность, что Гермиона рассмеялась.

— Что ты потерял?

— Уже нашел.

Юноша показал волшебную палочку.

— Это еще зачем?

— Я же волшебник, — мальчишеская улыбка. — Могу я сотворить чудо?

«Ты уже его сотворил», — подумала Гермиона, вслух же спросила:

— Какое?

— Закрой глаза.

Гермиона нерешительно зажмурилась и тут же приоткрыла один глаз.

— Так нечестно! — возмутился юноша.

Она снова зажмурилась.

— А теперь вспомни себя в детстве.

— Зачем? — в ее голосе прозвучал смех.

— Я же не девушка. Я не знаю, как вы себе это представляете. Так что просто говори, что хочешь увидеть, открыв глаза.

Гермиона закусила губу. Она представляла себе романтичного принца, который создаст сказку. А рядом был человек, который… Господи! А ведь он готов создать эту сказку. Правда, со свойственной ему неординарностью, он предлагает ей озвучить пожелания. На первый взгляд нелепо, но ведь это значит: он хочет, чтобы ей понравилось. Чтобы это была ее сказка, а не шаблон на все случаи жизни. И эта не вписывающаяся в рамки стандартного мышления безыскусность заставила ее распахнуть глаза и коснуться его руки, сжимающей волшебную палочку. Если бы от нежности можно было умереть, Гермиона умерла бы в этот самый миг. Девушка тряхнула головой, отгоняя глупые мысли о смерти. Нет. Лучше не умереть, а взлететь.

— Эй, — он заглянул ей в лицо. — Ты…

Она не дала договорить. Второй раз в жизни она сама его поцеловала. Зажмурившись до белых кругов перед глазами. В сознании возникло слово «любовь»… Нет. Ему не место сейчас. В глубине ее сердца — пожалуйста. Но не здесь, среди мигающих ламп и его сбивающегося дыхания. Она подумает о своем открытии завтра, когда мир станет беспросветным без него. На глаза навернулись слезы. Им тоже не место. Чтобы не позволить ему увидеть своих слез и своей любви, Гермиона прижалась к нему, целуя так яростно, как только могла. Его волшебная палочка отлетела на письменный стол. Брошка от ее мантии последовала туда же. Его мантия никак не желала сниматься с запястья, зацепившись за браслет часов. Гермиона дернула раз, второй. У нее не было опыта в раздевании мужчин. Да и представляла она себе это, признаться, по-иному. Неторопливо, нежно… Но ведь ее мечты всегда были немного наивны.

— Дурацкая мантия, — наконец сердито проговорила она в уголок его губ.

Он молча щелкнул браслетом, стянул мантию, часы. Мантию отбросил на спинку стула. Часы попытался засунуть в карман брюк, но два раза промахнулся и бросил их на поверхность стола. Гермиона проследила взглядом за дорогими часами, проложившими себе путь среди свитков пергамента на ее столе. Какой необычный вечер.