Великолепная семёрка (СИ)

Поскольку на восток с транспортом было туго, было принято решение использовать южный транспорт. Как там? «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор»… Сто тысяч человек прибыли на строительство Северо-Крымского канала. Чтобы заменять экскаватор было им проще, активно применялись трактора с плугами, разрыхляющие землю перед погрузкой ее на подводы. Эти сто тысяч конечно не в один день приехали, и уехали не в один день. Но сам канал был отрыт целиком всего за три месяца. Еще какой-то время понадобилось чтобы  построить все нужные плотины, насосные станции, так что вода пошла в канал только в середине июня. Однако официально именно копание канала было закончено тридцать первого марта.

Официоз потребовался Мише — он торжественно вынул «последнюю лопаты из русла канала». А на следующий день он высыпал это «последнюю лопату» в основание плотины ДнепроГЭС.

Электричества всем нужным заводам не хватало. Калуга, Коломна и Псков делали конечно что могли,  но в результате все вместе ставили лишь по два тридцатимегаваттных агрегата в месяц. Лучше чем ничего, но маловато будет. Поэтому в феврале срочно началось расширение Харьковского завода «Электротяжмаш»,строительство Новороссийского (Днепропетровского в смысле) завода тяжелого машиностроения для изготовления гидротурбин и Александровского (Запорожского) завода силовых электроагрегатов. Ну и для кучи Никопольского завода ферросплавов и Криворожского металлургического комбината.

Насчет собственно ДнепроГЭСа мы выпендриваться не стали, взяли готовый проект и стали строить строго по нему. Но вот чувствуется царский подход к делу: всё вокруг — моё! И решением царя кроме восьмидесяти тысяч народу собственно на стройке было добавлено вдвое больше для вывоза плодородной земли с затопляемой территории. Больше того, и под слоем чернозема грунт весь сняли до отметки в четырнадцать метров и вывезли, подняв «мелководную» часть территории будущего Каховского водохранилища  до отметки пятнадцать метров. Нехилое такое дополнение — перенести полмиллиарда кубов грунта на семьдесят верст. 

Правда следует отдать должное — это была самая механизированная стройка века. Нижние слои земли начали выкапывать осенью, после уборки урожая. И когда несколько миллионов человек в стране поняли, что урожая не хватит на то чтобы выжить, отбоя в рабочей силе у нас не было. Вдобавок высвободилось около десятка тысяч тракторов. Пошла первая продукция Московского завода грузовых автомобилей — на них ставилась шестицилиндровая версия тракторного дизеля мощностью в уже в семьдесят лошадиных сил, и на стройку Миша выделил сначала тысячу, а к концу строительства грузовиков было уже больше пяти тысяч. Были обкатаны на этой стройке века, как ее именовали зарубежные граждане, и тяжелые рельсовые пути, и шестидесятитонные вагоны… А Георгий сказал просто:

— Не надо плодить дармоедов. Кто не работает, хотя и может — тот не ест. А у меня три миллиона работать могут, но занять из нечем. Путь мне землю сберегают!

Перекрыли Днепр в самое маловодье, поздней осенью две тысячи второго года. А в начале лета две тысячи третьего первый генератор мощностью в семьдесят два с половиной мегаватта встал под нагрузку. Харьковский генератор с Новороссийской турбиной. Но это было потом.

Московский завод грузовых автомобилей был заложен еще осенью тысяча девятисотого. Москва всегда была промышленным сердцем страны, пока из нее не сделали внутриМКАДье.

А в тысяча девятьсот первом в Москве были заложены завод землеройных машин, завод подъемных кранов, завод электроприборов, мотоциклетный завод, часовой, завод подъемных машин, два домостроительных комбината. В апреле же началось строительство канала имени Москвы (а в ноябре оно уже закончилось) и Иваньковского водохранилища. Всего в Москве и губернии было одновременно заложено больше сотни заводов, а вообще по стране в девятьсот первом году их было заложено почти две тысячи. Из них более пятисот — в Сибири и на Дальнем Востоке.

Конечно, наличных возможностей собственного станкостроения для комплектации всего строящегося не хватало. Но Америка — страна богатая и большая. И спокойно поглощала практически всю продукцию ЦТЗ, что давало нам сто миллионов долларов прибыли в год, аналогичный по деньгам выпуск Минского тракторного (минский трактор шел уже с тридцатишестисильным двигателем, но и строил на шестьсот долларов дороже), холодильники «Север» и аналогичный «Саратов» по две тысячи в сутки и тысячу «Морозков». А еще — карболитовые телефоны с дисковым номеронабирателем по пятьдесят долларов — по две тысячи штук в день и к ним релейные АТС на тысячу номеров по пятьдесят тысяч — пару в сутки. Еще — безопасные бритвы и лезвия к ним — по два цента всего, но полмиллиона в сутки, авторучки в карболитовом корпусе, шинковки для овощей, ручные миксеры… А еще — триста тысяч автомобилей серии «Калуга» (на вид — 407-й Москвич — в металлоломе такие штампы попались — правда с двадцатидвухсильным двигателем) и двести тысяч — серии «Сибирь» (пикап с тем же движком). Эти шли по семьсот долларов и приносили по пятьсот чистой прибыли. Всего же с богатой Америки бедная Россия имела миллиард долларов прибыли в год и успешно этот миллиард тратила на оборудование своих заводов.

План года по переселению хоть с трудом, но выполнить удалось. С трудом потому, что в Омской губернии в степи возникли трудности с лесом для строительства. Пришлось срочно строить кирпичные заводы и крестьянские избы возводить из кирпича. Но зато после завершения первой волны строительства новопостроенные цементные и кирпичные заводы обеспечили стройматериалами и Омск, и растущий как на дрожжах Александровский — Георгий переименовывать город в Новосибирск не захотел.

Глава 7

Тысяча девятьсот второй год ознаменовался несколькими важными событиями. Начались эти события сразу же с наступлением нового года. Мы, уже в некотором роде традиционно, собрались в тесном кругу царской семьи. За столом собрались я, будучи дядей уже Великой Княгини Алёны, сама ВК, сам ВК, ну и царь с женой и сестрами тоже пришли.

Посиделки мы устроили в Кремле — Георгий вполне разумно предпочел не рисковать здоровьем и столицу указом от седьмого ноября тысяча девятьсот первого года перенесли в Москву. Поэтому и посиделки наши случились в Грановитой палате Кремля.

Выпив по бокалу шампанского с двенадцатым ударом курантов, мы приступили к обсуждению годовых планов. Первым выступил царь.

— Ребята, сказал он, — я в этом году подустал что-то, ведь весь год не спамши, так что я спать пойду. А вы уж сами как-нибудь, без меня решите что и когда делать будете на благо Державы. Только учтите: государство — не дойная корова, и денег я вам не дам. Все, пошел.

Ну мы и обсудили.

Поэтому проснувшийся с утра государь подписал несколько уже готовых законов, главными из которых были закон о введении института учебных институтов для людей из податных сословий, закон о референдумах о независимости в Финляндии и Польше и закон об отмене черты оседлости. Последний закон Георгий перечитал дважды, потом хмыкнул, понимающе мне подмигнул мне и подписал и его.

Первым случился референдум в Финляндии. Финны — народ неторопливый. Но — вдумчивый. Поэтому первого апреля единодушно проголосовала за полную интеграцию с Российской Империей. Независимость — независимостью, и свои независимые деньги тоже иметь приятно. Но только тогда, когда курс их обеспечивает богатая страна. Так что к лету уже Гельсингфорская губерния полностью перешла на русские деньги, а генерал-губернатор стал просто губернатором.

Двадцать второго апреля поляки (поскольку народ торопливый, но не вдумчивый) проголосовали за независимость. И через год, после завершения переходного периода, должны были стать сами себе хозяевами. Поскольку и среди поляков народ попадался вполне адекватный, два десятка вновь созданных учебных институтов в России оказались вполне обеспечены профессорско-преподавательским составом. Ну а навстречу потоку «технической интеллигенции» из России хлынул другой поток.